Мнение: Почему правительство не сможет контролировать цены

Фото: из личного архива

Какова роль профессионала в правительстве? Предположим, правитель какой-нибудь страны приглашает в свою команду известного агронома, чтобы улучшить ситуацию с сельским хозяйством. После серии неудач правитель дает задание: «Следуя традициям предков, мы поставили десять наших лучших шаманов молиться за урожай. Если урожай будет плохой — отрывай им головы по очереди, пока луга не зазеленеют и рожь не заколосится!» Что должен сделать в этом случае профессионал? Он должен объяснить: «Извините, шаманы здесь ни при чем. Есть удобрения, техника и прочие методы повышения урожая, поэтому головы я отрывать не буду — толку все равно не будет». Что в таком случае делает вице-премьер российского правительства? Он возглавляет соответствующую комиссию и готов, если что, представлять кандидатуры шаманов к отрыву головы российской прокуратуре.

Если предложение товаров сократить, то цены растут всегда. Это базовое положение микроэкономики, которое следует из простой диаграммы кривых спроса и предложения. Введя эмбарго на импорт продуктов из Евросоюза и других стран, правительство искусственно ограничило предложение, которое невозможно увеличить в краткосрочной перспективе (производственный цикл по мясу — два-три года, по свинине — от полугода до года, по овощам и фруктам — от нескольких месяцев). Законы рынка, как и законы физики, действуют всегда, и поставщики в Аргентине, Бразилии и Чили всего за несколько дней подняли цены на 20–30%. Российские поставщики тоже подняли цены, хотя у них издержки не изменились. При сокращении предложения цены растут у всех — и у старых поставщиков, и у новых. Следовательно, рост цен в рознице неизбежен. Понимает ли это Аркадий Дворкович? Я уверен, что понимает, не хуже любого, кто ознакомился с самым базовым учебником микроэкономики. Тем не менее он возглавляет правительственную комиссию, занимающуюся контролем за ценами, и в одном из своих интервью утверждает, что «скачка цен не будет».

В России механизмы контроля цен пока находятся в зачаточной стадии. Я уже несколько лет живу в Аргентине, где такие механизмы существуют давно и постоянно совершенствуются. Поэтому я хочу дать Аркадию Дворковичу советы по контролю за ценами, о которых не написано в учебниках экономики.

1. В Аргентине уже давно правительство утверждает цены на многие товары. Лет пять-шесть назад перед входом в супермаркеты даже висели таблицы с 20 видами мяса и ценами на них (в Аргентине мясо — как хлеб, и государство особенно тщательно следит за ценами на этот продукт). Очень скоро товары с утвержденными ценами стали пропадать. Государство обязало супермаркеты всегда иметь их в наличии. Супермаркеты ввели правила, что по госценам отпускаются не более одной-двух единиц товара в руки. Потом, когда разница между рыночными ценами и госценами стала трех- и четырехкратной, товары с госценами практически пропали, а вместо них на полках появились таблички: «Извините, этого товара нет, так как поставщик его не поставил» (далее приводились координаты поставщика).

2. Когда товары по госценам совсем пропали из супермаркетов, их заменили на товары, цены на которые согласованы с государством. Раз в три месяца представители государства и торговых сетей садятся за стол переговоров и согласуют цены на список из 300 товаров. Эти цены довольно близки к рыночным (дешевле на 15–20%), но, как я недавно для себя открыл, норма «не больше двух в одни руки» на них тоже распространяется. Правда, здесь, похоже, сети переиграли правительство: цены согласуются только по самым дешевым брендам, которые и так всегда были дешевле, чем другие товары из их группы. Зато каждый раз, когда ты приходишь в супермаркет, видишь красивые таблички «цена согласована с государством» и радуешься, что родное государство тебя бережет от акул капитализма.

3. Естественно, работает масса институтов, которые эти цены мониторят. Есть специальные сотрудники, которые регулярно ходят по супермаркетам и проверяют со списками цены. Есть горячая линия, куда каждый потребитель может пожаловаться. Проправительственные народные массы периодически устраивают демонстрации перед супермаркетами против роста цен. Полгода назад весь Буэнос-Айрес был заклеен портретами управляющих крупнейших супермаркетов с подписями «они крадут твою зарплату».

4. Чтобы совсем и полностью исключить рост цен, правительство вот уже лет двадцать не выпускает купюры номиналом более 100 песо. Чиновники свято верят, что выпуск купюр с крупным номиналом — это сигнал для рынка, что деньги обесцениваются и нужно поднимать цены. Только в 2000 году 100 песо стоили $100, сегодня это $8. Банки не успевают загружать банкоматы кэшем, купюры уже давно перестали помещаться в кошелек; когда происходят сделки купли-продажи, например квартиры, покупатель и продавец пересчитывают купюры чуть ли не сутки (здесь, как и в России, в большинстве сделок с недвижимостью рассчитываются наличными). Но Центробанк упорно отказывается выпускать купюры большего достоинства.

5. Дополнительный способ ограничить рост цен — это контролировать курс национальной валюты. Ведь если доллар будет стоить дешево, то и импорт будет дешевый и тогда цены станут ниже. В Аргентине уже почти три года контролируют курс доллара. Правда, купить его по официальному курсу никто не может (кроме компаний друзей членов правительства), поэтому есть черный курс, в полтора раза выше. Правительство его не признает и говорит, что этого рынка не существует, хотя черные курсы публикуются на первых полосах всех основных газет.

Чтобы не изобретать велосипед, российскому правительству стоит подробно изучить многолетний опыт коллег по контролю за ценами в Аргентине, Венесуэле и других странах. Правда, инфляция в Аргентине стабильно держится на уровне 30–40%. Но в этом, разумеется, виноваты жадные торговцы, которые регулярно повышают цены. В России, надо думать, контроль будет доведен до совершенства, чтобы цены точно не выросли.

Вопросы к Аркадию Дворковичу связаны, безусловно, не с тем, что он возглавил комиссию по контролю за ценами. Дворкович — член совета директоров Российской экономической школы и президент ассоциации выпускников РЭШ, то есть фигура значимая для экономического образования в России. Долгое время РЭШ была образцом не только по уровню образования, но и по этическим стандартам. В РЭШ нельзя списывать, там не занимаются плагиатом, не поступают за деньги и по блату, найм и продвижение профессоров основывается только на их профессиональных достижениях, а не на лояльности руководству, партии или правительству — то есть в РЭШ не допускают обман.

Какой сигнал происходящее посылает будущим студентам и выпускникам? Они видят, что один экономист, Сергей Гуриев, отказавшийся подтвердить, что Михаил Ходорковский украл сам у себя всю нефть ЮКОСа, вынужден покинуть страну и лишается своих должностей. А другой экономист, пообещавший контролировать цены в ситуации, когда они не могут не вырасти, продолжает занимать высокие правительственные посты, пользуется почетом и уважением в ведущем экономическом вузе страны. Впрочем, возможно, я заблуждаюсь, и вице-премьер все-таки в какой-то момент скажет президенту: если ограничить предложение, цены непременно вырастут и никакие комиссии от этого не спасут.

Максим Миронов, профессор IE Business school (Мадрид)