«Disney позволяет нам делать то, что мы хотим»

Фото: Екатерина Кузьмина/РБК

Студия Pixar — одна из самых успешных в мире, ее последний мультфильм «Головоломка» собрал в прокате $851 млн. Президент Pixar Джим Моррис рассказал РБК об особенностях корпоративной культуры и об отношениях с Disney.

​У истоков студии Pixar стоял основатель Apple Стив Джобс. В 1986 году, после увольнения из​ Apple, Джобс выкупил небольшую студию за $10 млн у режиссера и продюсера Джорджа Лукаса, а через 20 лет продал ее Walt Disney за $7,4 млрд. ​За это время она​ выпустила всего 15 полнометражных фильмов, но практически каждый из них становился хитом, собирая по несколько сотен миллионов долларов в прокате. Президент Pixar Джим Моррис уверен, что причина в том, что режиссеры Pixar по-настоящему увлечены идеями фильмов и готовы рассказать зрителю свою личную историю. В интервью РБК Моррис рассказал, зачем в Pixar проходят коллективные обсуждения фильмов, почему даже после выхода успешного фильма необходимо разбирать совершенные ошибки и как эти практики помогли возродить анимационную студию Walt Disney.

«Мы не пытаемся предугадать, что хочет видеть аудитория»

— В этом году выходит сразу два фильма Disney/Pixar — «Головоломка» и «Хороший динозавр», хотя обычно вы ограничиваетесь одним фильмом в год или вообще не выпускаете ничего. Почему?

— Мы некоторое время уже планировали выпускать по фильму в год и каждые два года — по дополнительному фильму. Но в реальности выпустить два фильма за один год у нас получилось только сейчас. Причина этого, отчасти, заключается в том, что в прошлом году у нас не было фильма — производство «Хорошего динозавра» затянулось. Но теперь мы планируем выпускать по два фильма в год. У нас уже достаточно большая компания, она дает возможность все большему количеству режиссеров реализовывать свои проекты.

— Расскажите, как идет процесс работы над картинами. У фильмов Pixar всегда в основе лежат довольно оригинальные идеи, как вы их отбираете?

— У нас очень необычный процесс работы над фильмами. Обычно мы выбираем какого-то человека, у которого, на наш взгляд, есть качества хорошего рассказчика. И мы просим этого человека придумать три идеи для полнометражного фильма — мы не хотим, чтобы человек зацикливался на одной идее. После того как мы выберем одну из его идей, процесс создания фильма занимает порядка пяти лет.

Первый год режиссер работает со сценаристом и с человеком, которого мы называем «ответственным за историю». Это небольшая команда, которая дорабатывает первоначальную идею и делает сценарную заявку. Когда заявка одобрена, они принимаются за работу над подробным сценарием.

На второй год мы приглашаем команду, которая работает над историей. Это 8–10 человек, художников-раскадровщиков, им рассказывают сцены из фильма и они делают по ним зарисовки. Но они не просто занимаются иллюстрациями, их задача также — добавить эмоций, юмора персонажам. Это почти как работа актеров. Они создают иллюстрированную версию того фильма, который мы потом снимем. Потом мы записываем черновой вариант музыкального оформления и голосов персонажей и создаем первый, черновой вариант фильма.

Этот процесс повторяется раз восемь. Первый вариант — это хаос из идей, потом этого хаоса становится все меньше. За два года до выхода фильма начинает работать команда, которая делает декорации, продумывает персонажей в деталях. Начинается непосредственно производство фильма. Ну а после остается только постпродакшен.

Мы работаем над фильмами, пожалуй, чуть дольше, чем другие студии, но сам процесс работы у нас похож на процесс работы студий-мейджоров, таких как Walt Disney Animation Studios или Dreamworks Animation.

— Как Disney участвует в работе над вашими фильмами?

— Disney очень толерантный «родитель». Они позволяют нам делать то, что мы хотим, и особо не вмешиваются в процесс. На уровне студии все творческие решения принимает Джон Лассетер (главный креативный директор Pixar. — РБК), но ему помогают Эндрю Стэнтон, Пит Доктер и Ли Анкрич, наши режиссеры и вице-президенты по творческой части. Над фильмом работает много людей, но конечные решения лежат на этой группе.

Если же говорить о бизнесе, то за этим следим я и Эд Кэтмелл (президент Pixar. — РБК). Мы отвечаем за бизнес-составляющую творчества — то есть мы накладываем какие-то финансовые ограничения и решаем все вопросы с бюджетом, чтобы поддержать творческий процесс.

— В Pixar есть процедура обсуждения еще не законченного фильма с пулом нескольких режиссеров. Почему это так важно в вашей корпоративной культуре?

— У нас действительно есть группа под названием Braintrust [букв. «Мозговой трест»], в которую входят режиссеры и еще несколько топ-менеджеров. Когда мы делаем первоначальную версию фильма, мы показываем ее этой группе, а потом разбираем с ними картину. Они пытаются найти в фильме какие-то недостатки и делают предложения, как улучшить картину. Автор фильма получает большое количество разных замечаний, которые иногда противоречат друг другу. Потом он думает над этими замечаниями, хотя никто не заставляет его следовать предложениям Braintrust.

— И эта практика была перенесена и в Disney?

— Да, они фактически клонировали эту практику. Кроме того, мы теперь показываем наши фильмы, когда они готовы примерно на две трети, группе Story Trust из Walt Disney Animation Studios, а они показывают свои картины нам. Это очень полезно, когда на фильм кто-то может посмотреть свежим взглядом. Обе команды состоят из очень опытных и умных людей, их предложения действительно помогают в работе над фильмом.

— Вы обсуждаете фильм после его выхода, все его плюсы или минусы?

— Да, у нас есть культура так называемого вскрытия, когда мы изучаем все, что мы сделали, и пытаемся понять, могли ли сделать это лучше. Я думаю, что это одна из важных составляющих успеха компании в длительной перспективе. Очень легко расслабиться и быть всем довольным, если у тебя вышел успешный фильм. Но успешные фильмы очень сложно делать. Поэтому над ними надо все время думать, понимать, что сработало, что нет, все время вносить какие-то изменения, чтобы делать фильмы еще лучше. У Эда Кэтмелла, основателя Pixar, это отлично получается — сделать шаг назад и увидеть какие-то проблемные места. И он заставляет нас всех это делать.

— Но при этом режиссеры свободны в работе над фильмом?

— Наша философия заключается в том, что мы стараемся выбрать для работы над фильмом человека, страстно увлеченного идеей. Чтобы в нем было что-то, что буквально заставляло бы его работать над этим фильмом. Например, режиссер «Головоломки» Пит Доктер рассказывал, как у его жизнерадостной дочери начался переходный возраст, с частыми переменами настроения. Он не понимал, что происходит, начал это изучать, и это в итоге привело его к созданию «Головоломки». Мы думаем, что эта страстная увлеченность режиссера идеей помогает ему создать что-то по-настоящему ценное, что найдет путь к зрителю. Поэтому у режиссеров очень большая степень свободы. Много людей помогают и поддерживают их в процессе работы над фильмом, но в конечном счете мы хотим, чтобы каждый фильм был личным заявлением каждого режиссера, которое бы при этом отозвалось среди большого количества зрителей. Мы стараемся делать фильмы, которые сами хотим пойти посмотреть. Мы не пытаемся предугадать, что хочет видеть аудитория, потому что предугадать это невозможно. Они могут сами не знать, что хотят видеть, пока они этого не увидят. Такой подход нам очень помогает — он позволяет сфокусироваться на том, чтобы рассказать уникальную и личную историю.

«Мы не получаем никаких денег, мы их только тратим»

— Вы уже несколько раз снимали сиквелы. Почему вы не выбираете каждый раз уникальную историю?

— Причина, по которой мы делаем сиквелы, заключается в том, что, как нам кажется, у нас есть еще не рассказанные истории в том мире, который мы один раз создали, с теми персонажами, которые в нем живут. Зрители часто критикуют сиквелы, но если спросить их, какие их любимые фильмы, среди них нередко будут продолжения «Звездных войн», «Крестного отца» и так далее. Работа над сиквелом ничуть не легче работы над оригинальным фильмом. У тебя много ограничений — уже есть состоявшиеся персонажи, у зрителей есть определенные ожидания от фильма.

Наше правило — мы не делаем сиквел, если у режиссера, снявшего оригинальный фильм, не появилось какой-то новой вдохновляющей идеи. Это не означает, что он обязательно должен стать режиссером следующего фильма, но он должен как-то участвовать в творческом процессе. Мы не начинали работу над «Университетом монстров» (приквел к «Корпорации монстров». — РБК), пока у Пита Доктера не появилась хорошая идея. То же самое с фильмом «В поисках Дори», который снимает сейчас Эндрю Стэнтон, снявший в свое время «В поисках Немо». Как видите, мы не пытались заработать очки на успехе «В поисках Немо» — он вышел десять лет назад.

— Насколько вас подталкивает успех сувенирной продукции к созданию сиквела? Фильм «Тачки 2» был не очень успешен у зрителей, зато сувениры по «Тачкам» пользовались страшной популярностью.

— Ирония заключается в том, что это был, может быть, самый авторский наш фильм. Это была идея Джона Лассетера, и он очень хотел снять эту картину.

Всегда приятно зарабатывать на сувенирах, но это не является главным нашим стимулом. Да и в Disney, надо отдать им должное, никогда не заставляли нас делать сиквелы из-за успеха сувенирной продукции. Мы все-таки в первую очередь хотим делать хорошие фильмы, а когда получается сделать из них что-то, еще и заработать на этом, это всегда здорово.

— Ваш самый успешный фильм с точки зрения продаж сувениров по-прежнему «Тачки»?

— Да. Если судить по сувенирам, «Тачки-2», может быть, самый прибыльный фильм в истории кино. Я не знаю точных цифр, но там счет на миллиарды.

— Даже несмотря на то, что он не был так успешен в прокате?

— Он показал хорошие результаты, хотя для фильмов Pixar их можно назвать средними. Но он все равно был прибылен.

— Кто получает деньги от продажи сувениров — Pixar или Disney?

— Disney владеет нами, поэтому они рассматривают нас как центр производства и как статью расходов. Мы не получаем никаких денег, мы их только тратим.

— Налагает ли Disney какие-то ограничения по расходам?

— Мы всегда стараемся держать наши бюджеты в разумных пределах, потому что кино — вообще дорогая вещь, на него можно потратить очень много денег. Но что касается Disney, то пока наши фильмы показывают хорошие результаты в прокате, они довольны. В целом бюджеты наших фильмов примерно такие же, как и у других студий-мейджоров. Но, конечно, для полнометражных фильмов у нас дорогой продукт, хотя и не такой дорогой, как многие блокбастеры.

— Какая самая затратная статья при создании мультфильмов?

— Самое затратное — это если вы придумали неправильную историю. Конечно, с технической точки зрения самое дорогое — это собственно создание кадров. Но создание правильной истории — куда сложнее. Наша команда уже так наловчилась в техническом смысле, что нам не составляет труда сделать фильм — как только мы знаем, о чем он должен быть.

— Джон Лассетер сейчас работает и с Walt Disney Animation Studios. Как вы думаете, как изменились мультфильмы Disney под его руководством?

— Мне кажется, они с Эдом Кэтмеллом совершили там настоящую революцию. Я никогда не видел таких глубоких перемен в творческой компании. Это же была катастрофа — Disney приходилось непросто, у них получались не очень хорошие фильмы. А Джон и Эд применили там те же принципы, которыми они руководствовались при создании Pixar. Они выпускают сейчас прекрасные фильмы, при этом их работы отличаются от Pixar. Они чаще основаны на сказочных сюжетах и все равно остаются верны диснеевским традициям. Здорово, что внутри компании есть два сильных бренда и у каждого из них свои особенности.

— Вы представили ролик, в котором персонажи «Головоломки» смотрят трейлер «Звездных войн». Означает ли это, что мы можем ждать каких-то совместных проектов?

— Да нет. Честно говоря, я не уверен, что мне нравится пересечение этих двух миров. Думаю, что они все-таки должны жить по отдельности. Как я и сказал, наше сотрудничество в основном касается технологий.

— Над какими проектами работает сейчас Pixar?

— Летом 2016 года выйдет фильм «В поисках Дори», продолжающий историю Немо и его друзей. Мы работаем над еще одним фильмом из вселенной «Истории игрушек» и над еще одними «Тачками». Кроме того, мы работаем над совершенно новой идеей — фильм будет называться «Коко», события будут помещены в антураж мексиканского Дня мертвых. Мексиканцы верят, что в этот момент их умершие родные и близкие возвращаются из небытия для встречи со своими живыми родственниками. Так что это будет очень позитивный фильм.