Ответ из Гааги: что нового установил международный арбитраж в деле ЮКОСа

Фото: AP

Как бывшие владельцы ЮКОСа рассчитали ущерб в 114 млрд долларов»?

По версии истцов, в результате действий Российской Федерации (которые они расценивают как «преднамеренную и последовательную кампанию по уничтожению ЮКОСа») они лишились всей стоимости своих инвестиций в «ЮкосСибнефть» вместе с потенциальными выгодами на общую сумму $114,174 млрд (по данным фирмы-оценщика Navigant).

Истцы считали, что Россия должна компенсировать стоимость их долей в гипотетической компании, которая образовалась бы в результате слияния ЮКОСа и «Сибнефти» и в 2003 году получила бы листинг на Нью-Йоркской фондовой бирже (NYSE). Гипотетическая оценка проводилась по состоянию на 21 ноября 2007г. (дата официальной ликвидации ЮКОСа). Помимо стоимости долей, в расчет включались дивиденды, которые мог бы выплатить ЮКОС на ноябрь 2007 года, если бы его активы не были экспроприированы, плюс проценты (сумма, которую инвесторы в ЮКОС могли бы заработать на альтернативных вложениях).

Совокупная доля трех истцов - Hulley Enterprises, Yukos Universal и Veteran Petroleum (структуры так или иначе связанные с GML) - в ЮКОСе составляла 70,5%.

Наконец, истцы аргументировали необходимость применения ставки LIBOR + 4%, по формуле сложного процента, к сумме в $114,174 млрд с даты вынесения вердикта до выплаты Россией всей компенсации, а также требовали от ответчика возмещения всех судебных расходов.

Почему Гаагский суд скостил размер претензий до 50 млрд долларов?

Суд отклонил допущение истцов о том, что ЮКОС и «Сибнефть» непременно завершили бы слияние, если бы не экспроприация активов ЮКОСа, и допущение о листинге в Нью-Йорке.

Суд поддержал экспертное мнение профессора финансов Лондонской школы бизнеса Джеймса Доу (был привлечен стороной ответчика) о целом ряде неточностей в оценке истцов. Профессор Доу «скорректировал» оценку ущерба, произведенную истцами, со $114,174 млрд до $61,076 млрд - суд брал за основу последнюю цифру.

Суд не согласился с тем, что оценивать сумму потерь инвесторов нужно по состоянию на 21 ноября 2007 года. Как аргументировал профессор Доу, эта дата, когда ЮКОС официально прекратил существование, не имела никакого «экономического значения» и по сути являлась лишь «бюрократическим событием». Вместо этого суд посчитал целесообразным оценить ущерб, с одной стороны, на 19 декабря 2004г., когда «Байкалфинансгруп» выиграла аукцион по реализации акций «Юганскнефтегаза», и, с другой стороны, на 30 июня 2014 года. (дата присуждения компенсации). При этом суд постановил, что та из двух сумм, которая окажется больше, и будет выбрана в качестве итоговой суммы компенсации.

По мнению суда, в делах о незаконной экспроприации частных активов государством, инвестор может свободно выбирать между двумя датами, на которые рассчитывается ущерб, - датой экспроприации активов и датой судебного решения.

При каждой из двух оценок учитывались а) акционерная стоимость ЮКОСа на соответствующую дату, б) сумма дивидендов, которую выплатил бы ЮКОС на эту дату, если бы не экспроприация, в) простой процент на соответствующую дату.

При расчете акционерной стоимости ЮКОСа на каждую из дат суд использовал оценку на ноябрь 2007 года, скорректированную профессором Доу ($61,076 млрд), и поправочные коэффициенты, исходя из движения индекса «РТС Нефть и газ» за соответствующие периоды.

В итоге суд пришел к большей из цифр (на 30 июня 2014 года) в размере $66,7 млрд - именно столько, по расчетам суда, потеряли трое истцов в результате экспроприации активов ЮКОСа.

Но к этой сумме на финальном этапе расчета был применен «понижающий коэффициент» (25%), оценивающий степень собственной вины акционеров ЮКОСа и ее менеджмента в том, что случилось с компанией. По мнению суда, истцы должны понести частичную ответственность за то, что ЮКОС использовал сомнительные схемы налоговой оптимизации в регионах с льготным налогообложением. Произвольным путем суд разделил бремя ответственности за банкротство ЮКОСа между стороной ответчика (Россия) и стороной истцов в пропорции 75 на 25. Итоговая сумма компенсации, присужденной в пользу трех бывших акционеров ЮКОСа, составила $50,02 млрд.

Как будут начисляться проценты на сумму компенсации?

Особой проблемой для суда был вопрос о начислении процентов в пользу истцов. Заявители аргументировали, что «сгоревшие» инвестиции в ЮКОС и неполученные дивиденды можно было альтернативно инвестировать с гарантированной доходностью (например, разместив их в российских гособлигациях). Истцы предлагали суду присудить такой ретроактивный процент в применении к стоимости ЮКОСа, выбрав из трех возможных ставок - стоимость заимствований для России, американская ставка U.S. Prime Rate и ставка межбанковского кредитования LIBOR.

Суд указал, что международные договоры не дают четких ориентиров по вопросу процентов, присуждаемых в подобных спорах, поэтому действовал по собственному усмотрению. Арбитры отвергли предложения истцов, в том числе вариант с LIBOR, сославшись на то, что эта ставка «была дискредитирована» после глобального финансового кризиса.

В итоге трибунал решил использовать процентную ставку, основанную на ставках по 10-летним казначейским облигациям США. При этом суд постановил ретроактивно начислить процент применительно только к неполученным дивидендам (простой процент по ставке 3,389%) - эта сумма входит в общую сумму компенсации $50 млрд.

Кроме того, суд постановил начислять процент в пользу истцов на итоговую сумму ($50 млрд) по формуле сложного процента, если Россия не выплатит заявителям всю сумму компенсации в течение грейс-периода (180 дней со дня решения суда), то есть начиная с 15 января 2015г. Ставка будет определена исходя из доходности 10-летних казначейских бумаг США по состоянию на 15 января.

Помогали ли западные банки "Роснефти" при банкротстве ЮКОСа?

Процедура банкротства ЮКОСа была бы невозможна без конфиденциального соглашения между Роснефтью и “синдикатом западных банков”, возглавляемым Société Générale. В синдикат также входили BNP Paribas, Citibank, Commerzbank, Deutsche Bank, ING Bank и др., говорится в решении суда. По данным суда, западные банки инициировали банкротство ЮКОСа в марте 2006 года, предварительно заключив конфиденциальное соглашение с “Роснефтью”.

ЮКОС взял займ в 1 млрд долл под залог экспортных контрактов компании и дочернего «Юганскнефтегаза» у синдиката западных банков, чтобы профинансировать поглощение “Сибнефти” в 2003 году. После того, как в 2004 году у государства возникли претензии к компании, банки попытались получить долг через английский суд, но российский Арбитражный суд не согласился с его решением.

Тогда Société Générale начал переговоры по выплате задолженности с “Роснефтью”, которая на тот момет уже была владельцем «Юганскнефтегаза», выступавшего гарантом по кредиту. 13 декабря 2005 года “Роснефть” заключила конфиденциальное соглашение с синдикатом западных банков, согласившись выплатить остаток по долгу ЮКОСа (на тот момент составлял 455 млн долларов) в обмен на присвоение “Роснефти” прав синдиката на этот долг, говорится в материалах суда. «Важно отметить, что условием выплаты долга ЮКОСа со стороны “Роснефти” было то, что синдикат инициирует банкротство. В соответствии с этим соглашением, 6 марта 2006 года синдикат подал ходатайство в Московский арбитражный суд, чтобы объявить ЮКОС банкротом, а 14 марта 2006 года “Роснефть” погасила кредит», - говорится в решении суда.

Во время выступлений в суде истцы, обвиняющие банки в сговоре с «Роснефтью» признавали, что конфиденциальное соглашение было заключено на основе коммерческих интересов. Но конфиденциальность, по их мнению, позволила Société Générale тайно действовать в интересах «Роснефти», игнорируя возможность самостоятельной выплаты долга ЮКОСом. Как отметил экс-глава ЮКОСа Стивен Тиди, "банки остаются банками, и низкий уровень риска, который обеспечивал этот выход, привел к тому, что они сделали то, что сделали”.

Он также добавил, что одновременно с этими событиями была проигнорирована его просьба частично разморозить активы компании, чтобы погасить долг и избежать банкротства. План реабилитации, разработанный в июне 2006 года, по которому ЮКОС оценивался в 31 млрд долларов, позволил бы компании расплатиться с кредиторами в течение двух лет, но он также остался без внимания кредиторов. Зато инициированное банкротство позволило России и «Роснефти» заполучить больше 97% активов компании, отмечал Тиди.

Представители банков в свою очередь говорили о том, что были “крайне терпеливы на протяжении всего процесса” и обратились к “Роснефти” за платой по гарантиям “Юганскнефтегаза”. И только после “a little bit of a dance going on between them”, синдикат согласился на эту выгодную для всех сделку, отмечали они.

Кто стоял за «Байкалфинансгруп»?

В 2004 году в аукционе по продаже первого и крупнейшего из активов ЮКОСа – компании «Юганскнетфгез» - победило никому неизвестное ООО «Байкалфинансгруп» (БФГ), предложившее за актив $9,3 млрд. Через три дня загадочный победитель торгов был куплен государственной «Роснефтью». Представители Российской Федерации в суде настаивали, что БФГ не был изначально связан с «Роснефтью» и что за этой фирмой стоял «Сургутнефтегаз». Но арбитраж все равно счел, что аукцион по продаже «Юганскнефтегаза» был сфальсифицирован.

Во время заключительных судебных прений председатель арбитража, обращаясь к адвокату Российской Федерации, недвусмысленно намекнул: «Вам нужно убедить нас, что «Байкалфинансгруп» не была фиктивной компанией. Это и есть ваша задача».

В ходе процесса представители GML настаивали на том, что весь ход продажи «Юганскнефтегаза» (аукцион с двумя участниками, продажа по «заниженной цене», покупка «Байкалфинансгрупп» «Роснефтью») доказывает, что БФГ был подставной компаний, созданной, чтобы оградить будущего владельца «Юганскнефтегаза» - «Роснефть» - от судебных исков.

По мнению представителя Российской федерации, БФГ – SPV, специально созданная для участия в аукционе по «Юганскнефтегазу». По его словам, «было хорошо известно, что за БФГ стоял «Сургутнефтегаз». Ответчик сообщил, что БФГ на аукционе представляли два менеджера «Сургутнефтегаза» Игорь Минибаев и Валентина Комарова. Валентина Давлетгареева, которая является учредителем БФГ, также была связана с компаниями, аффилированными с «Сургутнефтегазом». Согласно адвокату ответчика, она продала 100% своего участия в БФГ компании «Макойл», которой владел секретарь совета директоров «Сургутнефтегаз». По словам адвоката ответчика, «все люди, которые имели официальное отношение к БФГ, могут быть определены как персоны, имеющие позиции или связи с «Сургутнефтегазом». Офис БФГ также находился поблизости от тверского офиса «Сургутнефтегаза».

Представитель ответчика настаивал, что факт регистрации БФГ за несколько недель до аукциона с минимальным капиталом не имеет значения для дела. Три других компании, получивших одобрение ФАС на участие в аукционе, также были новыми компаниями с минимальными капиталом. Адвокат ответчика утверждал, что для участия в торгах БФГ заплатил депозит в $1,77 млрд, получив финансирование от третьей стороны. Он подтверждает, что у «Сургутнефтегаза» были достаточные ресурсы, чтобы БФГ заплатил депозит, но для покупки всего «Юганскнефтегаза» «Сургуту» потребовалось бы внешнее финансирование. По версии представителя Российской Федерации, привлечь кредит ко дню аукциона оказалось невозможно из-за судебного разбирательства в США (ЮКОС тогда подал заявление о банкротстве в Хьюстоне), поэтому БФГ ( и «Сургутнефтегаз») были поставлены перед выбором - потерять $1,77 млрд депозита или найти покупателя на актив. При этом адвокат РФ согласился, что итоговая «сделка получилось очень выгодной для «Роснефти», в этом «нет никаких сомнений».

Представитель GML возражал, что даже если принять теорию ответчика, что БФГ прикрывал «Сургутнефтегаз», факты говорят об обратном: «БФГ обслуживал интересы государства, а участие «Сургутнефтегаза», компании, известной своей «дружбой с Кремлем», объясняется необходимостью скрыть интересы государства в аукционе по «Юганскнефтегазу». Уже через день после аукциона «Роснефть» запросила разрешение ФАС на покупку БФГ и получила одобрение менее чем за сутки. По мнению представителя истца, вряд ли БФГ рисковал депозитом в $1,77 млрд, не заручившись поддержкой дальнейшего финансирования, и это доказывает несостоятельность утверждений ответчика. Представитель ответчика в свою очередь сообщил, что нет никаких доказательств участия «Роснефти» в капитале БФГ до аукциона, и госкомпания искала финансирование для покупки в экстренных условиях, даже нарушив ковенанты предыдущих займов.

По мнению истцов, дальнейшие действия после аукциона говорят сами за себя. Претензии налоговиков к «Юганскнефтегазу», после того как компания перешла под контроль «Роснефти», были снижены с $4 млрд до суммы менее чем в $1 млрд. А в ходе IPO «Роснефти» «Юганскнефтегаз» был оценен в $55,78 млрд.

$50 млрд – это:
- около 13% доходов российского бюджета за 2014г.
- 75% капитализации “Роснефти”
- около 3-х состояний основателя USM Holdings Алишера Усманова, самого богатого российского предпринимателя, по версии Bloomberg
- в 1,2 раза больше, чем было потрачено на Олимпиаду в Сочи
- 4 годовые инвестпрограммы РЖД
- 58,2 млн средних зарплат россиян
- 162 млн ежемесячных пенсий
- 14 000 танков T-90

Оценив доказательства в отношении роли БФГ в аукционе по «Юганскнефтегазу», а также сроки и смысл покупки БФГ «Роснефтью», Арбитраж решил, что аукцион был сфальсифицирован. Дополнительные доказательства, предоставленные ответчиком, о связях БФГ и «Сургутнефтегаза», не изменяют подозрения, что БФГ был создан как инструмент, чтобы облегчить покупку «Юганскнефтегаза» «Роснефтью», решил суд. По мнению Арбитража, аукцион по продаже «Юганскнефтегаза» не был связан с желанием вернуть налоги, а был обусловлен намерением государства приобрести самый желанный актив ЮКОСа, а затем обанкротить всю компанию.

Гаагский суд: Путин сам признал роль «Роснефти» как агента государства в деле ЮКОСа

Пытаясь ответить на вопрос, выступала ли «Роснефть» по указке государства в истории с разделом ЮКОСа, суд отмечает, что достаточных доказательств этого не было, если бы не «одно примечательное и случайное» свидетельство - заявление Владимира Путина на пресс-конференции 23 декабря 2004г. Суд приводит его целиком (в переводе на английский):

«Теперь что касается приобретения «Роснефтью» известного актива компании, я не помню точно, как она называется – «Байкальская инвестиционная компания»? По сути, «Роснефть» – 100-процентная государственная компания – приобрела известный актив «Юганскнефтегаз». Речь идет об этом. На мой взгляд, все сделано абсолютно рыночными способами. Как я уже говорил, по-моему, это было на пресс-конференции в Германии, государственная компания или, точнее, компании со стопроцентным государственным капиталом, так же, как и другие участники рынка, имеют на это право, они этим правом, как выяснилось, воспользовались. Что бы мне хотелось в этой связи сказать. Все вы прекрасно знаете, как у нас происходила приватизация в начале 90-х годов, и как, используя различные уловки, в том числе нарушающие даже тогда действовавшее законодательство, многие участники рынка тогда получали многомиллиардную государственную собственность. Сегодня государство, используя абсолютно легальные рыночные механизмы, обеспечивает свои интересы. Считаю это вполне нормальным».

Он не сказал, что «Роснефть» обеспечивает свои интересы, он сказал, что государство «обеспечивает свои интересы», пишет суд. «По мнению трибунала, это заявление представляет собой публичное признание со стороны президента Путина, что приобретение «Роснефтью» акций «Юганскнефтегаза» у «Байкалфинансгруп» являлось действием в интересах государства». «Российская Федерация, говоря через своего президента, приняла ответственность за покупку «Роснефтью» «Юганскнефтегаза» и за аукцион, который лежал в основе этого», - заключает суд.

Нарушал ли ЮКОС закон при уплате налогов?

В решении суда говорится, что ЮКОС, как и многие другие российские компании, стремился воспользоваться законодательным базисом, созданным российскими властями в конце 1990-х - начале 2000-х годов для стимулирования инвестиций в регионы с низким уровнем налогообложения. Как следствие, ЮКОС учредил торговые компании в нескольких таких регионах и, где требовалось, заключил с местными администрациями инвестиционные соглашения.

Суд также учел, что в деле есть свидетельство о том, что бывший зампред правления компании «ЮКОС-Москва» Владимир Дубов информировал российские власти о том, что ЮКОС - по крайней мере в Мордовии - использует правовые возможности для минимизации налоговых выплат, и ни один из его собеседников, включая вице-премьера (в 2000-2004гг.) Алексея Кудрина, не сформулировал никаких возражений. До 2003г. ни одна из эпизодических налоговых проверок торговых компаний ЮКОСа в регионах с низкими налогами не приводила к существенным переоценкам налоговых требований.

В этой связи суд счел «печальным», что Россия как ответчик предпочла не вызывать своих свидетелей для оспаривания доводов истцов. В частности, суд отмечает, что полезными были бы показания Алексея Кудрина, но Россия предпочла опираться только на документальные свидетельства.

Суд решил, что не может принять тезис о том, что налоговые проблемы ЮКОСа начались вслед за публичной пикировкой между Владимиром Путиным и Михаилом Ходорковским на встрече в Кремле 19 февраля 2003г. На этой встрече владелец ЮКОСа перед телекамерами заявил, что масштабы коррупции в Росссии достигли неимоверных размеров. В качестве примера коррупционной сделки Ходорковский рассказал президенту о недавней продаже небольшой компании «Северная нефть» государственной «Роснефти» за огромную сумму $600 млн (совладелецем «Северной нефти» был бывший замминистра финансов Андрей Вавилов). Эта встреча могла стать поворотной точкой в отношениях между властями и ЮКОСом, признает суд, но и задолго до нее ряд топ-менеджеров ЮКОСа осознавал, что компания использовала механизмы налоговой оптимизации, потенциально уязвимые с точки зрения налоговых расследований. Еще в 2002г. представители ЮКОСа, как показывает их переписка, сознавали риск того, что такие схемы могут привести к «существенным налоговым претензиям» и даже «существенным убыткам».

Однако, по мнению трибунала, «вполне возможно, что, хотя ЮКОС действительно был уязвим с точки зрения некоторых аспектов налоговой оптимизации <...> главным образом, из-за фиктивной природы некоторых элементов бизнеса по меньшей мере в части регионов с низким уровнем налогообложения, государственный аппарат решил воспользоваться этой уязвимостью для запуска полномасштабной атаки на ЮКОС и ее бенефициаров с целью обанкротить компанию и присвоить ее активы, а также убрать Ходорковского с политической сцены».

Суд признал, что до декабря 2003г. (памятный акт налоговой проверки) схемы ЮКОСа в закрытых административно-территориальных образованиях (ЗАТО) «Трехгорный» и «Лесной» и в Калмыкии шли вразрез с налоговыми принципами властей, но, по мнению суда, Россия не смогла доказать, что все структуры ЮКОСа во всех таких регионах действовали недобросовестно. В итоге налоговые власти «мазали одной краской» все структуры ЮКОСа в регионах с льготным налогообложением, что не было подкреплено документальными свидетельствами. Суд согласился с точкой зрения истцов о том, что речь шла не о добросовестной реализации налоговыми властями своих полномочий, а о предлоге с целью предъявить компании многомиллиардные претензии.

Был ли Абрамович «рукой Кремля» при срыве сделки между ЮКОСом и «Сибнефтью»?

В апреле 2003 года ЮКОС и «Сибнефть» объявили о слиянии. Сделка проводилась в два этапа. Сначала ЮКОС выкупил 20% «Сибнефти» у Романа Абрамовича за $3 млрд. Затем 72% акций «Сибнефти» были обменены на 26% ЮКОСа. После завершения слияния объединенная компания должна была получить имя «ЮкосСибнефть» и стать четвертой в мире по добыче нефти. Спустя несколько дней после объявления о сделке президент Владимир Путин одобрил ее на встрече с Михаилом Ходорковским, Романом Абрамовичем и его партнером Евгением Швидлером. В начале октября 2003 года ЮКОС выплатил финальный транш за 20% «Сибнефти» и выпустил новые акции в пользу Романа Абрамовича. Таким образом ЮКОС получил в собственность 92% акций «Сибнефти».

25 октября Михаил Ходорковский был арестован. В 2004 году компании – бывшие акционеры «Сибнефти» оспорили сделку в арбитражных судах России и получили назад 72% акций. В 2005 году Роман Абрамович продал «Сибнефть» «Газпрому» за 13 млрд долларов.

В суде представители GML пытались доказать, что Российская Федерация виновата в срыве сделки между ЮКОСом и «Сибнефтью»: «Арест Ходорковского… стал началом конца слияния ЮКОСа и «Сибнефти». Акционер ЮКОСа Леонид Невзлин на суде показал, что после того как Ходорковский стал «мишенью Кремля», Роман Абрамович «стремительно поменял свое мнение о сделке и постарался развернуть ее обратно». В поддержку своей позиции истцы сообщили, что за несколько дней до объявления об отмене сделки Абрамович встречался с Путиным.

Представитель Российской Федерации не стал оспаривать довод, что опасения из-за ареста Ходорковского повлияло на решение владельцев «Сибнефти» развернуть сделку, но это было решение «Сибнефти», а не государства: руководство объединенной компании оказалось под угрозой серьезных обвинений, и любой их партнер задумался бы о перспективах сотрудничества. Адвокат РФ не согласился с тем, что решение Абрамовича было принято по «указанию» Владимира Путина: «Г-н Абрамович не нуждался в советах президента Российской Федерации», чтобы понять, что ЮКОС вовлечен в налоговое разбирательство. «В таких обстоятельства любая разумная компания стремилась бы выйти из сделки по слиянию», либо заменить двух топ-менеджеров объединенной компании, обвиненных в уклонении от уплаты налогов. Адвокат Российской Федерации не отрицал, что встреча Путина и Абрамовича была, но по его версии, в ходе нее президент России лишь поддержал предложение «Сибнефти» об изменении менеджмента объединенной компании.

Арбитраж отмечает, что обе стороны сошлись во мнении по следующему факту: «Сибнефть» была убеждена, что единственный путь спасения сделки – изменение старшего менеджмента объединенной компании, то есть назначение Швидлера президентом компании.

Но GML охарактеризовала настойчивость Абрамовича по смене руководства компании как необоснованное предложение, которое меняло все условия сделки (по соглашению, акционеры ЮКОСа должны были номинировать топ-менеджмент объединенной компании – РБК). Представитель GML заявил, что отказ ЮКОСа изменить оговоренные условия слияния был ожидаем, поэтому попытка ответчика «освободить себя от ответственности за последствия своих действий должна быть отклонена». Адвокат Российской Федерации настаивал, что ЮКОС мог и должен был оказывать содействие «Сибнефти», учитывая разумные основания для беспокойства. Если говорить о причинно-следственной связи, то по мнению адвоката РФ, именно нежелание ЮКОСа принять предложение «Сибнефти» об изменении менеджмента (а не какие-либо действия Российской Федерации) привело к разрыву сделки.

Кроме того, истцы признали, что ЮКОС и его акционеры договорились о начале официальных переговоров с бывшими акционерами «Сибнефти» о развороте сделки.

По мнению Арбитража, Российская Федерация прямым образом не участвовала в срыве сделки ЮКОСа и «Сибнефти». Совершенно очевидно, что «Сибнефть» хотела выйти из слияния после ареста Ходорковского. Это вполне понятное решение, когда генеральный директор объединенной компании находится под арестом, а акционеры не могут найти общий язык. Арбитраж не нашел следов влияния ответчика (Российской Федерации) на решении «Сибнефти» настаивать на смене менеджмента объединенной компании. В связи с этим Арбитраж приходит к выводу, что истцы не предоставили доказательств, позволяющих им требовать компенсации ущерба на основании предположения о том, что слияние ЮКОСа и «Сибнефти» могло закончиться успешно. Исходя из потенциальной стоимости объединенной «ЮкосСибнефти» консультанты GML оценили ущерб акционеров ЮКОСа в сумму, превышающую $ 114 млрд.

Кто стал главным бенефициаром банкротства ЮКОСа?

Суд подсчитал, что к лету 2007г. правительство России приобрело через государственные "Роснефть" и "Газпром" - 99,71% активов ЮКОСа, прошедших через процедуру банкротства.

«Роснефти» досталась большая часть добывающих и перерабатывающих активов ЮКОСа, включая крупнейший из них – «Юганскнефтегаз». «Газпром» тоже принимал участие в аукционе по продаже этой компании. До появления "Байкалфинансгруп" (БФГ), на аукцион по продаже "Юганскнефтегаза" заявились "Газпром нефть" и фирмы First Venture и Intercom. Но 14 декабря 2004г. руководство ЮКОСа подало иск о банкротстве в суд Южного округа штата Техас, основываясь на Главе 11 Раздела 11 Кодекса США. Эта глава применяется в тех случаях, когда речь идет о реорганизации предприятия и реструктуризации долгов, но не о ликвидации фирмы. Поэтому два дня спустя техасский суд издал временный запрет на участие этих трех компаний в аукционе. "Газпром нефть" все же явилась на аукцион, но полностью отстранилась от его хода, передав инициативу никому неизвестной фирме "Байкалфинансгруп". Российская Федерация в суде настаивала, что за ней стоял «Сургутнефтегаз». Через несколько дней после победы на аукционе БФГ была куплена «Роснефтью».

После неудачи с "Юганскнефтегазом", "Газпром" принял участие еще в нескольких аукционах по распродаже активов ЮКОСа. В решении Гаагского суда указано, что с марта 2006г. по август 2007г. было проведено 17 аукционов, "через которые российские власти приобрели бывшее имущество ЮКОСа заметно ниже справедливой рыночной цены". "Газпром" через итальянские Eni и Enel приобрел 20% минус одну акцию "Сибнефти" и ряд других активов.

Как аудиторы из PwC отменили всю свою работу?

В июне 2007 года компания PricewaterhouseCoopers (PwC) отозвала аудиторские заключения по финансовой отчетности ЮКОСа за 1995 - 2004 годы. Этот факт в своих утверждениях зачастую использовали представители ответчика (Российской Федерации). Хотя ни одна из сторон не вызвала какого-либо сотрудника из PwC в качестве свидетеля, у Арбитража сложилось мнение, что очень важно изучить роль аудитора в этом деле.

Истцы называют отношения двух компаний «сердечными и близкими», при этом ЮКОС был одним из крупнейших клиентов PwC в России. PwC оказывала не только услуги внешнего аудита, но и помогала с обучением бухгалтеров и аудиторов, а также играла «ключевую роль» в развитии системы финансовой отчетности ЮКОСа.

По словам одного из свидетелей, с 1997 по 2004 год PwC имела неограниченный доступ ко всей документации нефтяной компании, включая данные о сделках с акционерами и связанными сторонами. Свидетели истца утверждают, что PwC никогда не жаловалась на недостаток информации или на ограничение доступа к ней. Правда, в 1998 году, аудиторы сначала отказались заверять отчетность ЮКОСа из-за проблем с информацией о трейдинговых компаниях, используемых для налоговой оптимизации, но в следующем году PwC подписала отчетность.

В 2003 году после ареста Платона Лебедева партнер PwC Майкл Кубена, по просьбе ЮКОСа, выпустил специальное заявление для комитета совета директоров нефтяной компании. В нем говорилось, что ЮКОС всегда соблюдал российское законодательство, включая операции с налоговой оптимизацией, и PwC не верит, что российские власти будут атаковать ЮКОС по этим вопросам. Следуя советам PwC, ЮКОС создал в совете директоров комитет с независимым юристом для расследования налоговых претензий. По словам одного из свидетелей истца, тогда у него уже сложилось мнение, что PwC хочет уклониться от своих обязательств и ответственности. В апреле 2004 года PwC решила, что не будет дальше проводить аудит ЮКОСа.

В марте 2006 года в российском суде начались слушания по делу о налоговых нарушениях PwC, связанных с выплатой зарплаты менеджерам-экспатам. В декабре 2006 года против PwC было возбуждено второе дело по иску налоговой инспекции, которая обвинила аудиторов в сговоре с нефтяниками с целью уклонения от налогов. PwC категорически отвергла предъявленные обвинения. В то же время компания признала, что по документам ЮКОСа есть ряд вопросов, но при этом они не оказывают существенного влияния на финансовую отчетность или на заключение аудитора. В марте 2007 года сотрудники прокуратуры и милиции провели обыски в московском офисе PwC. В апреле налоговики попросили Министерство финансов начать пересмотр аудиторской практики PwC, затем последовали повестки по «второму уголовному делу» Ходорковского.

В июне 2007 году PwC отозвала свои аудиторские заключения по отчетности ЮКОСа в связи с появлением «новой информации», из-за которой отчеты нефтяной компании теперь не заслуживают доверия. По мнению GML, такое решение связано с давлением российских властей: им нужно было, чтобы аудиторы отозвали свои заключения, тем самым укрепив легитимность атаки на ЮКОС. Давление, по словам представителя истцов, выражалось в обысках, допросах, уголовных и налоговых делах. Как результат, PwC могла потерять клиентов в России.

В противовес представители Российской Федерации сообщили суду о сложных отношениях между ЮКОСом и PwC в течение длительного времени, отметив, что PwC отказалась от аудита нефтяной компании еще в 2004 году. Во время допроса в мае и июне 2007 года аудитор PwC Дуглас Миллер, срочно вызванный из Лондона в Москву, рассказал, что PwC получила «новую информацию», показывающую, что топ-менеджент ЮКОСа все это время обманывал своих аудиторов. Так как компания находилась в процедуре банкротства, а ее бывшие руководители не были доступны для обсуждения, PwC не могла провести качественно исследовать, как «новая информация» влияет на проверенную отчетность. В этих условиях, по словам Миллера, PwC приняла единственно верное решение: отозвать своих аудиторские заключения.

По данным Арбитража, 14 июня 2007 года партнер PwC Майкл Кубена получил письмо из Генеральной прокуратуры следующего содержания: в связи с расследованием уголовного дела в отношении Лебедева и Ходорковского у прокуратуры имеются сведения, что «некоторые лица» до сих пор полагаются на отчеты PwC по ЮКОСу. Прокуратура в своем письме спрашивала PwC: готовы ли аудиторы подтверждать достоверность финансовых отчетов ЮКОСа за 1995-2004 годы в свете появления «новой информации». 15 июня Майкл Кубена отправил письмо конкурсному управляющему нефтяной компании Эдуарду Ребгуну, что PwC отзывает все аудиторские заключения по отчетности ЮКОСа за 1995-2004 годы, основываясь на «новой информации».

Представители Российской Федерации настаивали на том, что обыски и допросы – обычная деятельность правоохранительных органов. С исками о нарушениях при выплатах по налогам менеджеров-экспатов в России столкнулись и другие компании, например, Ernst & Young. И самое главное, что подобные дела о сговорах компаний и их аудиторов являются стандартными для других стран.

Тем не менее, Арбитраж посчитал совершенно очевидным тот факт, что дела PwC тут же улучшились после того как аудиторы начали сотрудничать с властями.

Заявления ответчика в значительной части основываются на допросе аудитора Дугласа Миллера, но при этом он не был предложен в качестве свидетеля на этом деле. Отправляя его на допрос, начальство PwC приказало ему сотрудничать с российскими властями. По мнению Арбитража, утечки из посольства США в Москве, опубликованные на WikiLeaks, доказывают, что менеджмент PwС был обеспокоен конфликтом с российскими властями, находился под их давлением и стремился сохранить свой бизнес в стране.

В то же время Арбитраж пришел к выводу, что ЮКОС действительно не предоставлял всех данных, касающихся «новой информации», поэтому утверждение PwC, что аудиторов ввели в заблуждение, может быть правдой. При этом к большей части «новой информации» PwC имела доступ до 2007 года. И даже если такая информация действительно была «новой», то, по мнению Арбитража, аудиторы были обязаны ознакомить с ней топ-менеджмент ЮКОСа до того, как подписывать письмо об отзыве заключений.

В решении суда отдельно обговаривается, что Арбитраж не делает никаких выводов о профессиональной этике PwC.

Игорь Терентьев, Иван Ткачев, Сирануш Шароян