Рестораторы: «Через два года в Петербурге останутся армейские столовые»

Петербургский парламент принял поправки в закон «Об обороте алкогольной и спиртосодержащей продукции». Большинством голосов депутаты ужесточили соответствующий федеральный закон, увеличив минимальную площадь зала обслуживания, в котором заведения общепита могут продавать алкоголь, с 20 до 50 кв. м. Фактически это означает, что бары меньшего размера включить спиртное в меню не смогут.

Опрошенные РБК Петербург рестораторы и социологи не смогли привести аргументов в пользу решения властей. Они объяснили, какую функцию маленькие бары играют в обществе и к чему приведёт их закрытие. Юристы, в свою очередь, отмечают, что бизнес может обойти принятые ограничения, получив права на помещение большой площади с последующей сдачей его в субаренду.

Александр Затуливетров, совладелец группы SkyRest («Бутерbrodbsky bar», «МыЖеНаТы»):

«У нас как у провинциального города со столичной судьбой много идей и мало денег. Маленькие бары как раз открывались креативными людьми, у которых немного денег. Чтобы компенсировать отсутствие денег на дорогое оформление, им приходится изощряться — придумывать креативные концепции, наполнять бар историей, интересными коктейлями. Кому-то такой креатив не нравится. Но это не особенность ресторанной сферы — то же самое можно сказать об авторском кино, музеях и театрах. Для кого-то авторские театры — это ерунда и рассадник гей-пропаганды, а для кого-то — искусство.

У части горожан и туристов есть потребность в авторских барах. Надо признать, что не все туристы едут в Петербург ради Эрмитажа и Мариинского театра. Кто-то едет просто отдохнуть от своих серых унылых городов, посмотреть белые ночи, посидеть в баре, выпить коктейли. В этом нет ничего предосудительного.

Поэтому мне не понятно, в чём мотив властей запретить такие бары. Закон в первую очередь был направлен на то, чтобы магазины не открывали внутри себя бары и не торговали ночью. Но они прекрасно обойдут этот закон, увеличив свою площадь до 51 метра. А бары, которые стали частью культуры Петербурга, не смогут работать. Это утопия. Так мы придём к тому, что в результате через два года у нас останутся армейские столовые, в которых можно получать талоны на питание. Потому что главное — чтобы народ ел. А что уж там, какие там авторские кухни?

Власти выбрали универсальный метод и запретили всё. А могли хотя бы предложить перенести маленькие бары в один кластер. Я уже пять лет ратую за то, чтобы город передал бизнесу никому ненужное пространство Апраксина двора под бары, клубы и рестораны. Это был бы лучший в стране (а, может быть, и в Европе) кластер. Другое дело, что как всегда в результате там будут безумные арендные ставки — и авторские бары их не потянут. В чем достоинство маленько бара — оно снимает никому ненужное помещение по бросовой цене. Боюсь, если такое решение будет принято и условно Апраксин двор станет креативным пространством, это тоже убьёт саму идею авторских баров.

На мой взгляд, в принятом законе есть злой умысел. Кто-то сознательно, в том числе инициаторы этого проекта, вносят смуту и злят население. Сейчас в городе после принятие этого закона появится большее количество людей, негативно относящихся к городской власти. Зачем это делается, я не могу понять. Так же, как не могу понять, откуда взяты цифры в законе. Почему не меньше 50 метров, а не меньше 54,5 метров? Закон пропитан идиотизмом. Мы только в самом начале сюрреалистической картины, которая нас ждёт».

Даниил Александров, социолог, профессор Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге:

«Дело не в эстетической ценности бара, а в социальной. По этому поводу написана целая книжка Рэя Ольденбурга «Третье место». Она о том, что у людей есть три места жизни — дом, работа и место для общения. В старинной английской жизни для мужчин «третьим местом» был бар, для женщин — парикмахерская. Только этим можно объяснить повсеместное распространение английских пабов.

К социальной функции бара относится формирование локального сообщества. Социологи провели исследование микрорайонов Голландии и выяснили, что у людей формируется чувство солидарности проживания благодаря наличию в районах проживания каких-то общих мест — клубов, баров. То есть, люди в разных микрорайонах Голландии знают друг друга, потому что вечерами встречаются в одном баре. Аналогично и в бедных странах. Я был удивлён количеству лачуг в Кении, где сидят бедные люди и пьют самое дешёвое гнусное пиво. Над лачугой написано «Королевский паб».

Для социальной функции бары 50 метров и меньше лучше, чем крупные заведения! Ведь в них вы должны стоять рядом с соседом и с ним разговаривать. В целом, чем плотнее организовано пространство, в котором люди должны толкаться, тем им приятнее взаимодействовать. Речь идёт не об утренних поездках в метро, а о толкучке с вашими потенциальными знакомыми.

Проблема России, в частности Петербурга, в том, что наши бары не являются местными. Это не то место, куда ходят местные жители, чтобы посидеть и о чём-то «потереть» друг с другом. Люди приезжают, куда им нравится — с Петроградской стороны на улицу Жуковского. Поскольку бары не являются социальной жизнью отдельного квартала, у местных жителей нет контакта ни с владельцами бара, ни с теми, кто этот бар посещает. Отсюда все конфликты.

Что значит наличие контакта? Я живу в центре и у меня в доме есть заведение, которое временами устраивает вечерние приёмы. Лето, люди открывают двери, выходят на улицу, выносят колонки с музыкой. Я знаю людей, работающих в этом заведении и у нас с ними хорошие отношения. Я встаю с постели, натягиваю штаны, спускаюсь вниз и говорю: «Ну пожалуйста, давайте потише». Хозяйка заведения говорит гостям: «Здесь живут наши друзья, мы им мешаем спать. Давайте не будем так делать». Всё, шума нет.

Другая проблема связана с тем, что наше общество расколото по сложным классово-сословным группам. Депутаты не ходят в те бары, куда ходит молодёжь. Большинство депутатов, дай бог им здоровья, ходят в немыслимо дорогие заведения, где у них деловые встречи. В заведения такого типа, стиля, дороговизны я не зайду никогда, потому что мне там будет неприятно. Не знаю, как в Питере, а в Москве меня сводили в рестораны, где происходят деловые встречи правительственных кругов. Это страшно…

Отсюда у нас катастрофическое непонимание между властью, горожанами, у которых есть деньги посещать обычные бары и местными жителями, у которых может быть вообще нет денег и их раздражают бары с их ценами и люди, которые там тусуются».

Александр Зарайский, владелец бара «Ясли»:

«Здравого смысла в этом законе нет никакого — он может иметь даже эффект, обратный задуманному. Ведь теперь владельцу нормального маленького бара с кухней придётся увеличивать площадь зала обслуживания посетителей. Сделать это можно как раз за счёт кухни. Таким образом, вместо заведения, где можно было поесть, а заодно и выпить, появится место исключительно для продажи алкоголя — та самая «наливайка». Это, конечно, при условии, что владелец бара вообще захочет продолжать вести хоть какой-то бизнес там, где законодатели постоянно создают сложности. Если власть действительно хочет бороться с «наливайками», им стоит тщательнее проработать этот вопрос, пригласить для обсуждения представителей ресторанного бизнеса.

Существует несколько вариантов решения проблемы, и ни один из них не связан с размером заведения. Более того, если бы контролировалось соблюдение существующих сейчас законов, проблема бы уже не стояла так остро. Ведь, например, множество «наливаек» осуществляют торговлю алкоголем в соответствии с лицензией для объекта общественного питания, но при этом даже не имеют туалетов, хотя их должно быть, как минимум, два — для посетителей и персонала.

Между «наливайками» и нормальными барами есть принципиальная разница. И она заключается в подходе к бизнесу. Единственная цель «наливаек» — максимальный оборот недорогого алкоголя при минимуме издержек. Задача хорошего городского бара — создание атмосферы, имиджа, имени, привлечение и подбор постоянных гостей».

Арина Довженко, партнер Borenius Russia:

«В локальном законе Петербурга увеличена площадь зала обслуживания посетителей до 50 кв. м. Такие поправки соответствуют федеральному законодательству. Потенциально они приведут к тому, что многие небольшие заведения будут вынуждены закрыться или масштабироваться на большую площадь, что для них не всегда будет рентабельно.

Стоит обратить внимание на то, что под площадью зала обслуживания посетителей понимается площадь специально оборудованных помещений объекта общественного питания, предназначенных для потребления, определяемая на основании инвентаризационных и правоустанавливающих документов. Федеральный алкогольный закон не определяет, какие конкретно документы имеются в виду.

В этой связи интересна интерпретация в сфере налогового законодательства: в целях главы 26.3 НК РФ к инвентаризационным и правоустанавливающим документам относятся любые имеющиеся у организации или ИП документы на объект недвижимости, содержащие необходимую информацию о назначении, конструктивных особенностях и планировке помещений такого объекта, а также информацию, подтверждающую право пользования данным объектом (договор купли-продажи нежилого помещения, технический паспорт на нежилое помещение, планы, схемы, экспликации, договор аренды (субаренды) нежилого помещения или его части (частей), разрешение на право обслуживания посетителей на открытой площадке и др). В этой связи нельзя полностью исключить возможность обхода ограничений путем, например, приобретения прав на помещение большой площади (соответствующей требованию законодательства Петербурга) с последующей сдачей в субаренду ее части».

Мнения спикеров могут не совпадать с позицией редакции

Подготовили: Виктория Саитова, Амера Карлос