Бытовая экология: почему петербуржцы не боятся аллергии и мертвой рыбы

Старший научный сотрудник Социологического института РАН Мария Мацкевич

В последнее время в Петербурге участились экологические происшествия. Только что общественность узнала об утечке жидких радиоактивных отходов в Радиевом институте. Незадолго перед этим случился пожар на плавучей АЭС, строящейся на Балтийском заводе. Похожих историй можно вспомнить много. Все они создают вполне реальные экологические угрозы, однако жители Петербурга не проявляют заметного беспокойства по этому поводу. Эпизодически бунтуют лишь жители территорий, непосредственно примыкающих к местам происшествий. Между тем еще недавно, во второй половине 1980-х годов, десятки тысяч петербуржцев выходили на улицы и по меньшим поводам.  

Полное спокойствие

Возникает вопрос: почему? Ответ, на мой взгляд, достаточно прост: как показывает опыт других стран, население начинает обращать внимание на экологические проблемы, только когда в основном решена проблема элементарного выживания. Тем более, в периоды кризиса — материальные заботы поглощают человека целиком.

Ради обеспечения даже минимального уровня благополучия люди зачастую готовы жертвовать здоровьем. Показателен пример скандала в конце 1980-х годов с биохимическим заводом в Киришах, из-за которого у жителей развивалась сильная аллергия и разнообразные болезни.

Сначала жители города выходили на демонстрации с требованием закрыть вредное производство. Но через пару лет они требовали вновь его открыть, поскольку с работой в Киришах было плохо.

Подобная ситуация была и в других регионах России. Например, в Нижнем Тагиле, где смертность превышала средний по стране уровень чуть не в три раза, но люди были против закрытия вредных производств.

В середине 2000-х годов в Сланцах, в период деградации тамошней промышленности, в городе вообще не работала очистка сбросов, но жители были озабочены не этим, а отсутствием работы. В 1990-х годах, когда в городе работал сланцевый завод, многие ели рыбу из местных рек, хотя знали, что содержание в ней фенола превышало предельно допустимую концентрацию в несколько раз. А проблема очистных сооружений больше волновала чиновников, чем горожан, которые беспокоились о работе и возмущались, что плата за детские сады порой превышала зарплату медика или учителя.

Бывает хуже

Сейчас сложилась похожая ситуация: россияне отчетливо ощущают негативные последствия кризиса — потребительскую инфляция, низкие заработки, которые не повышаются, а то и сокращаются, увольнения, нехватка денег на привычные расходы и т.д.

Впрочем, все последние годы опросы показывают, что экономические проблемы занимают первые места в списке тем, волнующих граждан. Экология оказывается где-то ближе к концу второго десятка — без подсказок социологов о ней вспоминает около 1% россиян.

Ситуация не сильно меняется даже если люди выбирают проблемы из заранее составленного списка, в этом случае экология все равно набирает немногим больше 5% упоминаний. Результаты опросов выглядят иначе лишь в тех местах, где тяжелая экологическая обстановка ощутимо влияет на здоровье. Но таких городов мало, в основном свою ситуацию россияне считают удовлетворительной — по крайней мере, не хуже, чем в других регионах.

Информационный фильтр

Низкий интерес к экологическим угрозам объясняется также и особенностями современной информационной среды. Ресурс внимания у человека довольно ограничен. В 1980-х в СССР было очень мало информации, порой широко распространялись самые причудливые слухи.

В перестройку все изменилось, и какое-то время новые сведения, в том числе об окружающей среде, были многим интересны. Потом в сознании подавляющего большинства сограждан текущие заботы вытеснили и общественно-политические, и экологические сюжеты на второй план. Сейчас информации избыток. Чтобы привлечь внимание к конкретной проблеме, нужны большие усилия.

В нынешней телевизионной пропаганде экологические угрозы не артикулированы. Между тем около 80% россиян основную общественно-политическую информацию получают именно из телевизора. Даже в Москве и Петербурге — более 50%, при всем распространении интернета, который используется главным образом как канал развлечений, а не информации.

Во второй половине 1980-х годов ситуация была почти противоположной — горбачевская гласность начиналась, в том числе, с «легализации» экологических проблем. По всем телеканалам подробно рассказывали об угрозах природной среде — проектах поворота рек в Сибири, уничтожении Аральского моря, ЦБК на берегу Байкала и т.д.

Эти сюжеты особенно подробно освещались в наиболее популярных перестроечных телепрограммах — «Пятое колесо», «Прожектор перестройки», «Взгляд» и т.д. Сейчас на серьезные для России темы на ТВ говорят очень мало (обычно — о небольших происшествиях или криминале). А любая проблема, даже местная, начинает волновать кого-то (кроме тех, кого она непосредственно коснулась), только когда СМИ поднимают ее до масштаба федеральной. То есть ее должны «раскрутить» федеральные телеканалы.

Ничего не изменится

Сейчас граждане привыкли, что их все время пугают самыми разными опасностями: преступностью, международным терроризмом, ИГИЛ, санкциями, ГМО, хакерами, интернет-вирусами и т.п. Люди привыкают к тому, что живут среди рисков и угроз.

Даже недавний теракт в петербургском метро всколыхнул нас лишь на две недели, хотя о нем говорили все телеканалы. Но даже в эти дни для всей страны проблема терроризма не вышла на первые места. Обычно терроризм находится в нижней части рейтинга проблем, а тут он лишь вошел в первую десятку. Но не более того. На первых местах — все те же экономика, здравоохранение, социальная политика.

В конце 1980-х-начале 1990-х годов люди активнее реагировали на проблемы, потому что у многих было ощущение, что от них что-то зависит, что они могут изменить ситуацию — через массовые протесты или голосование. Сейчас такого ощущения нет. Даже люди, которые ходят на выборы и участвуют в протестных акциях, полагают, что, скорее всего, ничего не изменится.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.