Петербургские бизнесмены назвали истинную цену цифровой революции

Фото: Picvario/Интерпресс

Случаи «глубокой цифровизации» российского бизнеса — когда принципиально меняется процесс производства товара или оказания услуги — пока единичны. Однако, по мнению экспертов, за авангардом цифровой экономики довольно скоро пойдут легионы тех, кто планирует внедрять «цифру» и рассчитывает с ее помощью сделать бизнес эффективнее.

Участники II Digital City Forum, организованного РБК Петербург, рассказали о том, где проходит граница между футурологическими рассуждениями о цифровой революции и актуальными бизнес-процессами, в которых инновации уже сегодня стали жизненной необходимостью.

Денис Долматов, генеральный директор CarPrice:

«Мы можем заглядывать в будущее и видеть, как убыточный из-за инвестиций в беспилотники Uber превращается в высокомаржинальную компанию, которая эксплуатирует эти беспилотники. Или мы увидим, что визионерство Uber оказалось несостоятельным, поскольку нашлись стартапы, которые заглянули в будущее еще дальше и вложили деньги в виртуальную реальность, благодаря которой вообще никуда не надо будет ездить. Это вопрос не ближайших даже 10 лет. Такая ситуация — ближе к футурологической повести.

Формула реального применения цифровизации более прозаичная и короткая. Откуда брать деньги через год, через пять лет? Решение, мне кажется, очевидно: есть понятные, классические бизнес-процессы, оптимизация производства через оцифровку производственного цикла, оптимизация логистики, оптимизация оборачиваемости товара на складе. Все это можно пересчитать, поэтому в наших условиях внедрение «цифры» сводится к таким понятным вещам».

Евгений Почкаев, вице-президент по информационным технологиям и операционному развитию BIOCAD:

«В нашем бизнесе применение IT-технологий на этапе разработки продукта — это не просто модный тренд, а вопрос выживания.

Если раньше на разработку препарата уходило 12–15 лет, то сейчас у нас такого времени нет. Представьте, что у вас миллиарды молекул, которые нужно проскринировать, и выделить те, которые будут наиболее эффективны. Это очень-очень много расчетов. Если перекладывать эффект от использования IT в вычислениях на человеко-часы, то выигрыш исчисляется десятками, иногда сотнями миллионов долларов. Когда речь идет о том, чтобы создать препарат быстрее, чем конкурент, то стоимость патента — это миллиарды долларов. При этом, если ты опоздал на неделю, то все, что ты до сделал до этого, никому уже не будет нужно».

Алексей Минин, директор Института прикладного анализа данных Deloitte:

«Диджитализация — это не внедрение ERP-системы, не мультиканальная фронт-аналитика, кросс-сейл, ап-сейл или оптимизация мобильных приложений. Те компании, которые до сих пор не внедрили ту или иную ERP-систему, должны понимать, что сделать это надо было еще вчера. Потому что все прогрессивные компании заняты вопросом, как жить в мире, где общение будет происходить между роботами.

Хоть бы один банк в России представил наконец «песочницу», где система будет анализировать кредитоспособность клиента через экосистему датчиков вокруг самого заемщика, без анализа его финансовых данных? Кто-то попробовал перейти на систему робот-робот в управлении ликвидностью?

Надо заниматься переизобретением собственного бизнеса, а не думать о том, как бы мне доработать мобильное приложение, чтобы оно было удобным».

Михаил Гаврилов, директор по развитию Диджитал департамента банка «Санкт-Петербург»:

«Мы можем долго говорить о том, что где-то венчурные инвесторы вкладывают миллиарды в технологии, которые могут перевернуть отрасль. Но что такое бизнес? Это умение зарабатывать деньги в условиях возможностей — с одной стороны и ограничений — с другой. Для меня как для банкира, а не консультанта или представителя полностью цифровой компании, есть четкие понятные возможности и ограничения. Если завтра телеком заглушит всю связь, и мне придется вывести 3 тыс. человек на улицу раздавать листовки, то я это сделаю. Потому что возникло новое ограничение, и надо продолжать делать бизнес с учетом этого.

Если появится приложение, работающее с нейроинтерфейсами и люди реально будут им пользоваться, то у меня будет такое приложение. Когда появится технологичная компания, которая позволит моему бизнесу зарабатывать деньги, я пойду и куплю эту технологию, пойду и стану клиентом этой компании. Но сам я этим заниматься не буду.

Я видел огромное количество банков, которые три года назад начали внедрять data lake, внедрять машинное обучение, ставить нейросети и пытаться на них делать скоринговую модель. И знаете что? Ничего. Вот ровно ноль в статье доходов и минус миллионы в статье расходов».

Герман Эпштейн, вице-президент по информационным технологиям «Балтики»:

«Как нам наглядно проиллюстрировал Китай, производить сейчас — это самое простое, продать — намного сложнее. Средняя лояльность к бренду размывается, даже премиум-бренды одежды реально страдают от потери лояльности. И здесь как раз начинается «цифра». В России для Carlsberg все немного сложнее, потому что реклама алкоголя запрещена, как и e-commerce. Поэтому пока большую отдачу приносит анализ действий потребителя в офлайне. Нужно, чтобы потребитель в своем путешествии все время наталкивался на то, что ему надо, когда надо, в нужном объеме и нужном оформлении».