Глава «Ночлежки» — о том, почему Петербург гуманистичнее Москвы

Директор благотворительной общественной организации «Ночлежка» Григорий Свердлин (Фото: Павел Каравашкин/Интерпресс)

Вторая попытка петербургской благотворительной организации «Ночлежка» открыть приют для бездомных в Москве снова встретила сопротивление со стороны некоторых местных жителей. На этот раз недовольных горожан поддержал совет депутатов муниципального округа Беговой, на территории которого должен появиться приют на 24 места. Глава московского филиала «Ночлежки» Дарья Байбакова рассказала, что в управе района ей вообще пообещали натравить на организацию различные проверки.

На общественных слушаниях по проекту местные жители высказывают опасения по поводу возможного наплыва бездомных в район, распространения инфекционных болезней и роста преступности. «Мы просим не допустить нарушения санитарно-эпидемиологического благополучия населения района», — говорят они.

Ранее «Ночлежка» планировала открыть прачечную для бездомных в Савёловском районе столицы, однако тот проект также не был реализован в связи с протестом местных жителей. РБК Петербург спросил у руководителя «Ночлежки» Григория Свердлина, с чем может быть связано неприятие благотворительной организации в столице и как найти компромисс между интересами бездомных людей и местных жителей.

— Что сейчас с проектом. Приют будет открыт?

— Да, приют будет открыт. У нас активно идёт ремонт здания. Открытие запланировано на апрель.

— Насколько, по-вашему, позиция муниципальных депутатов выражает мнение большинства жителей Бегового района?

— Большинство жителей района в принципе не интересуются открытием приюта для бездомных. Им всё равно, будет он там или нет. Есть примерно 50 радикально настроенных москвичей, которые активно выступают против приюта. И есть значительно большее число людей, которые нас поддерживают и активно нам помогают.

— Почему вы решили, что сторонников у вас больше, чем противников?

— Сейчас у «Ночлежки» в Москве только волонтёров около 400 человек. В 2018 году мы обращались в департамент городского имущества Москвы с просьбой выделить помещение для открытия приюта и четырежды получали отказы. Тогда кто-то из москвичей создал петицию к городской мэрии с просьбой выделить «Ночлежке» помещения, и эта петиция набрала 82 тыс. подписей. Мы сами не ожидали такой поддержки.

— Если бы перед подписанием петиции москвичам говорили, что приют откроется в их дворе, обращение было бы таким же массовым?

— Наверное, кто-нибудь бы не подписал, но я думаю, многие бы подписали. Я об этом сужу по социальным сетям, по комментариям, где люди пишут: «Я не против, чтобы приют появился в моём районе».

Но я вас поправлю, мы не открываемся ночлежку в чьём-то дворе. Выбранное нами место находится более чем в 500 метрах от ближайшего жилого дома.

— И всё же эти 50 москвичей активно борются с проектом. Вас не удивляет их позиция?

— Дело в том, что в любом районе любого города любой страны будут люди, которые выступают против появления в их районе хосписа, кризисного центра для женщин, онкологической больницы, приюта для бездомных и т.д. — то есть, проектов, которые олицетворяют грустную сторону жизни. Есть даже такой международный термин NIMBY — not in my back yard (не на моём заднем дворе). Это я к тому, что история с открытием «Ночлежки» не уникальна. Вспомните, как открывался первый московский хоспис, с которым боролись некоторые жители. Или периодически возникающие истории в Москве, когда жители какого-то подъезда борются с квартирой, в которой живут онкобольные люди, потому что они уверены, что рак передаётся воздушно-капельным путём. Всегда есть люди, которые наполнены стереотипами, страхами, которые испытывают неприятие чего-то чужого. Меня это ничуть не удивляет.

Но это ведь не значит, что все эти проекты нужно вынести за 101 км.

— Если бы вы открывались в Петербурге сейчас, вы бы столкнулись с таким же протестом местных жителей, как в Москве?

— Думаю, нет. Петербург, с моей точки зрения, более гуманистичный город, более спокойный. Кроме того, в Петербурге за много лет, отчасти и благодаря нашей работе, тема бездомности на слуху. Хотя и в Петербурге нашлись бы люди, которые бы сказали «только не в моём районе».

— Что вы имеет ввиду под «гуманистичностью» Петербурга?

— Мне кажется, что Москва как место, куда приезжают люди со всей страны бороться за успех, за карьеру — это самый жёсткий из российских городов. А Петербург в этом отношении гораздо более спокойный. В Петербурге до сих пор не очень прилично говорить, что ты хочешь заработать много денег, хотя, конечно, мы все хотим. В Петербурге уровень напряжения, разлитого в воздухе, меньше, чем в Москве.

— Сейчас конфликт с местными жителями принял большой масштаб. Вы столкнулись с протестом москвичей в двух районах. Дошло до того, что против вас выступает муниципальная и районная власть.

— Я не вижу какого-то особенного масштаба, честно говоря. Вижу несколько десятков активистов и одного чиновника. Конфликты, связанные с открытием хосписов в Москве, были, наверное, более масштабными. Доходило до того, что местные жители, выступающие против открытия хосписа в их районе, перекрывали дорогу грузовикам со стройматериалами. Почему сейчас в Москве так резко отозвалась тема с открытием «Ночлежки», я не знаю. Предполагаю, что бездомный — это идеальный «чужой». Идеальная форма, которую можно наполнить своими страхами: они преступники, они разносят болезни и т.д. Как писала мне одна дама: «Насилуют детей и едят собак». Образ бездомного стал концентрацией всевозможных страхов. Кроме того, некоторые люди почему-то убеждены, что бездомные потянутся со всей Москвы в приют на 24 места.

Таких людей называют «шумовое большинство». Их немного, но поскольку они активные и громкие, а люди, которым всё равно или которые нас поддерживают, более спокойные и тихие, то кажется, что «большинство против».

— И все-таки имеют ли право жители Бегового района на свою позицию, в частности, право бороться за свой комфорт?

— Это сложный вопрос. На позицию — безусловно. Но если открывать такие проекты только при 100% одобрении местных жителей, то все кризисные центры для женщин, хосписы, приюты окажутся за чертой города. Потому что в любом районе найдётся человек, который окажется против и будет бороться за свой комфорт. Но не стоит забывать, что у бездомного тоже есть право на защиту своего комфорта и на защиту своей точки зрения.

— Можно ли в этой ситуации прийти к компромиссу?

— Нам всем нужно понять, что проекты, которые находятся в легальном поле, то есть не нарушают закон, должны иметь возможность работать. Да, у жителей района может быть право на своё мнение, но у них не может быть права вето. Если у меня в районе решили открыть кризисный центр для женщин, у меня нет права сказать, что я запрещаю этот проект по каким-то своим причинам. У нас есть право распоряжаться своей квартирой, в меньшей степени — принимать решения относительно своего двора. Но принимать решения, что будет открыто в 500 метрах от моего дома — булочная, парикмахерская, приют или автосервис, мне кажется странным.

— Вы проводили несколько встреч с москвичами, выступающими против приюта. Видите ли вы разумные аргументы в их позиции?

— Я в целом вижу много разумных опасений: а вот не упадёт ли стоимость недвижимости в нашем районе, не разносят ли бездомные инфекции? Я как специалист знаю, что под этими опасениями нет реальной почвы. Масса бездомных живёт на Бульварном кольце, при этом самая дорогая недвижимость в городе — на Бульварном кольце. Есть множество исследований о том, что бездомные не являются разносчиками эпидемии, что бездомные совершают меньше тяжких преступлений, чем «домашние». Люди, которые прислушиваются к фактам и аргументам, задали свои вопросы и получили исчерпывающие ответы. Мы много сил тратим, отвечая на вопросы, ни в коем случае их не игнорируем. Многие москвичи, изначально выступающие против нас, сейчас стали нашими сторонниками или просто потеряли интерес к теме.

А есть люди, которые не заинтересованы узнать, как мир устроен на самом деле. Они ведут разговор не на уровне аргументации и фактов, а на уровне эмоционального крика. С эмоциональным криком аргументами не поспоришь.

— Вы же сами сказали, что есть разумные опасения, то есть страх не всегда основан на эмоциях. Многие жители, например, беспокоятся о безопасности своих детей.

— А сейчас их дети видят другую картину? Хочу напомнить, что мы открываем приют в районе между двумя вокзалами, где и сейчас бездомные люди живут на улице. Или, по мнению наших противников, сейчас в Москве нет бездомных, а благодаря приюту они появятся?

— Противники проекта все равно уверены, что вы поступаете неэтично, игнорируя их интересы.

— С моей точки зрения, открытие приюта для бездомных не ущемляет интересов местных жителей. Приюты для бездомных не приводят ни к росту преступности, ни к падению уровня жизни. Приют для бездомных приводит к тому, что вы можете отправить в приют человека, который ночует в вашем подъезде, а не мириться с этим соседством ещё N месяцев. Таким образом, приюты для бездомных в вашем районе приводят к уменьшению количества бездомных. С моей точки зрения, такие проекты работают на благо района. Поэтому, мне жаль этих 50 человек, которые этого не понимают. Но не делать подобные проекты, как «Ночлежка», потому что какой-то части людей они не нравятся, кажется мне неправильным.

— Какую роль в таких конфликтах должна играть власть?

— Власть должна следить за соблюдением закона. Например, в европейских странах в случае возникновения такого конфликта чиновники именно этим и занимаются. Чиновники приходят на собрание местных жителей и говорят: «Не волнуйтесь, дорогие граждане. Мы всё проконтролируем. Если волонтёры будут что-то нарушать, мы призовём их к порядку, а если не будут — мы их поддержим». Мне кажется, что власть в России тоже должна занимать такую позицию, и думаю, скоро будет её занимать.

— А как происходит сейчас?

— Сейчас глава управы района Беговой занял сторону небольшого числа радикально настроенных горожан. Эта ситуация мне представляется неприемлемой. Он это делает то ли в поисках дешёвой популярности, то ли, просто не выдержав эмоционального навала 50 человек, засыпавших его жалобами. Этим он, по сути, дискредитирует руководство Петербурга, которое неоднократно благодарило «Ночлежку» за нашу работу. Большая часть чиновников в России занимают другую позицию. Они понимают социальную значимость проектов, которые делают благотворительные организации.

— Вы думаете, если глава управы поступит так, как вы говорите, местные жители успокоятся?

— Думаю, отчасти это сняло бы тревогу. При этом конфликт неизбежно бы тянулся. Есть несколько людей, которые выступали и против прачечной в другом районе, и против приюта в этом районе. А при этом они не являются жителями ни того, ни другого района. Просто они являются противниками таких проектов, просто они против бездомных, они считают, что всех бездомных надо посадить за решетку или вывезти за черту города. Таких людей сложно переубедить, поэтому компромисса у меня с ними не получится. Ну что поделать? Мир разнообразен, не стоит надеяться на то, что все со всеми договорятся.

— И все-таки вы видите угрозу в этих людях? Они могут использовать какие-то новые способы борьбы с вами?

— Только лежащие вне правого поля. Они могут прийти и побить меня — это они могут. Но не закрывать же мне из-за этого проект?