«Без политики и порнографии»: как геополитика изменила арт-бизнес
После начала спецоперации на Украине российский арт-рынок оказался отрезанным от международных выставок и ярмарок. Ведущие галереи лишились возможности представлять отечественных художников за рубежом из-за логистических проблем и санкций против банков. Больше половины коллекционеров и около 20% признанных авторов, по оценкам галеристов, покинули страну. Но интерес к продаваемым в художественных галереях работам начали проявлять те, кто раньше не инвестировал в искусство. Для одних это стало способом сохранить имеющиеся средства, для других — попыткой освоить новую сферу бизнеса.
Владелица фонда и галереи Ruarts Марианна Сардарова и основательница галерей Art Online 24 и Askeri Gallery Полина Аскери рассказали РБК, кто и как сейчас инвестирует в искусство, какие направления творчества наиболее востребованы у коллекционеров и с чем связан рост популярности российских художников.
Чем известны Сардарова и Аскери
Марианна Сардарова родилась в Дагестане. Окончила Московский государственный институт нефтехимии и газовой промышленности. Сардарова — основатель фонда и галереи Ruarts, коллекционер, меценат. В ее личной коллекции работы классического русского искусства — от Архипа Куинджи до Зинаиды Серебряковой — и современные западные художники, включая работы Кита Харинга, Бэнкси, Тони Крэгга, Сантьяго Калатравы, Жауме Пленсы, Яёи Кусамы и других.
Галерея Ruarts основана Сардаровой в 2004 году. Среди художников, работающих с Ruarts, — Спенсер Туник, Кимико Йошида, Дмитрий Аске, Сергей Борисов, Алексей Лука и Михаил Розанов. В разные годы Ruarts реализовывала совместные проекты с галереями Великобритании, Италии, Франции, Испании и других стран, а также принимала участие в программах Московской международной биеннале современного искусства, в ярмарках Cosmoscow (Россия), ARCO Madrid (Испания), Vienna Fair (Австрия), Art Beijing (Китай) и т.д.
Полина Аскери — коллекционер, галерист, основательница московской галереи современного искусства Askeri Gallery. Родилась в 1985 году в Москве. Окончила Московский государственный университет печати по специальности «реклама и маркетинг» и Театральный институт им. Щукина. В 18 лет заняла должность PR-директора кинокомпании «РОСПОФильм», где занималась продвижением российских фильмов «Мужской сезон: Бархатная революция» и «Сматывай удочки». На протяжении трех лет жила в Париже и работала моделью в агентстве Karin, сотрудничала с Roberto Cavalli, Dior, Levi’s, Jitrois, с косметическими компаниями Feraud и L’Oreal и многими другими мировыми брендами.
Askeri Gallery была основана Аскери в 2016 году. Галерея занимается как реализацией предметов искусства, так и продвижением художников. Галерея активно занимается развитием арт-рынка. В числе проектов, в которые вовлечена Askeri Gallery, — участие в крупнейших международных ярмарках и выставках современного искусства, а также продвижение художников как в России, так и за рубежом. В число художников, с которыми сотрудничает Askeri Gallery, входят Кван Йонг Чан, Джей Йонг Ким, Питер Опхайм, Ромен Фроке, Глеб Скубачевский, Даниэль Закх, Мария Руденко и Дарья Котлярова.
«Искусство — это последняя ступень в пирамиде Маслоу»
— Как изменились ваши продажи после начала спецоперации? Продолжают ли люди считать искусство инвестицией?
Марианна Сардарова: Те люди, которые и прежде считали искусство инвестицией, продолжают придерживаться этого мнения. Важно понимать, что современные художники — это тоже инвестиции, хотя и высокорисковые. Отмечу, что у нас появилась целая плеяда новых коллекционеров: молодые люди, которые только начинают собирать коллекции и не боятся рисковать. Если речь идет о старых мастерах, чьи работы хранятся в Третьяковской галерее или Пушкинском музее, то они по-прежнему котируются. Это понятный для людей статус.
Полина Аскери: Для начала важно понимать, что не каждый человек готов инвестировать в искусство. Это последняя ступень в пирамиде Маслоу, то есть не одна из базовых человеческих потребностей. Поэтому люди, которые приходят к нам в Askeri Gallery с внутренним пониманием, что им нужно искусство, как правило, уже добились в жизни определенных высот. Для них это следующий закономерный этап развития.
Что касается непосредственно продаж, они сильно подскочили в феврале, когда с началом спецоперации люди искали варианты выгодного инвестирования. Многие стали вкладываться в искусство, чтобы сохранить имеющиеся активы. Летом случился небольшой спад, но уже к сентябрю мы обнаружили феноменальную покупательскую активность. Круг коллекционеров существенно расширился. Причем даже были истории, когда произведение искусства покупали в складчину.
— Кто сейчас ваша целевая аудитория? Какой процент россиян проявляет интерес к произведениям искусства? Что пользуется наибольшим спросом?
Марианна Сардарова: Наша целевая аудитория — люди молодые и успешные, у которых есть как возможность, так и желание приобретать предметы искусства. Если говорить о посетителях галереи, то 80% — это молодые люди от 16 до 35 лет, как правило, с хорошим образованием. Даже если они не могут позволить себе купить, они все равно стремятся развивать насмотренность. Большая часть наших посетителей — девушки. Это отчасти связано с Instagram (принадлежит Meta, деятельность которой признана в России экстремистской и запрещена. — РБК): пространство галереи, спроектированное архитектурным бюро «Атриум» в далеком 2003-м, до сих пор одно из самых фотогеничных в Москве.
Средний возраст коллекционеров выше — это 40–45 лет. Хотя и они молодеют: появляются покупатели, которым нет и тридцати. Если раскладывать по гендерам, то в последние годы коллекционеров мужчин и женщин 50 на 50. Это опять-таки связано с новыми экономическими возможностями и появлением за последние 15 лет большого количества бизнесов, управляемых женщинами, которые проявляют неподдельный интерес к искусству.
Что касается спроса, наибольшим вниманием пользуются живописные работы и скульптура. Разумеется, фотография, это наиболее близкое зрителю искусство. Меньше — видеоарт.
Полина Аскери: Все больше россиян начинают увлекаться искусством и коллекционированием. В прошлом году у арт-рынка появилась новая молодая аудитория, которая выбирает искусство по доступным ценам, в основном интерьерное. Эти люди хотят окружить себя красивым, гармонизировать окружающее пространство. Для них искусство — в первую очередь эмоциональная покупка. Однако помимо них появился и еще один интересный пласт покупателей: это коллекционеры, которые относятся к искусству исключительно как к объекту инвестирования. То есть они покупают то, чего в глаза не видели, просто зная, что это хорошее вложение денег.
— Как изменились цены на произведения искусства? Какие факторы сейчас оказывают ключевое влияние на ценообразование?
Марианна Сардарова: У нас цены не изменились. Когда было колебание рубля к иностранной валюте, мы зафиксировали цены в рублях. Тем не менее у отдельно взятого художника вполне может быть повышение цен в течение года. Но связано это не с геополитикой, а с личной активностью художника — это главный ценообразующий фактор. Если у него, предположим, за год две музейные выставки, зарубежная экспозиция и попадание в пять значимых коллекций, очевидно, что его творчество подорожает. А у кого-то за этот же год ничего не произошло и повода повышать стоимость работ нет.
Полина Аскери: Происходящие события серьезно повлияли на стоимость зарубежного искусства на нашем рынке. Ведь привезти сейчас в Россию зарубежных художников практически невозможно. Логистика усложнилась в разы, вследствие чего многие участники рынка подняли цены минимум на треть. Что касается российских художников — существенно вырос спрос на тех, кто отвечает текущим запросам общества. В их числе Дарья Котлярова: ее работы брали на открытие кластера «Ломоносов», куда приезжали президент Владимир Путин и мэр Москвы Сергей Собянин. Конечно же, на ее работы цены выросли сразу на 10%.
«Проекты поставили на паузу»
— Назовите главные аспекты влияния санкций на ваш бизнес.
Марианна Сардарова: Наверное, как и у всех наших коллег: документооборот и логистика.
Полина Аскери: Главная проблема, которая возникла не только у Askeri Gallery, но и у всех представителей арт-среды в целом, это закрытые границы. Вследствие этого возникают и все остальные — трудности с логистикой, невозможность участвовать в международных арт-ярмарках и выставках, невозможность работать с зарубежными художниками в полном объеме. Как галерея, нацеленная на международное сотрудничество и поддержание диалога, мы, безусловно, сейчас чувствуем себя скованно. Но я стараюсь рассматривать это как новый вызов, который в конечном счете должен привести к позитивному результату.
— Сохраняется ли постулат «искусство вне политики» или все-таки геополитическая ситуация сказалась на востребованности российских художников и готовности взаимодействовать с нашим рынком?
Марианна Сардарова: Все хотят работать с Россией. Но никто не понимает как. Проекты поставили на паузу. У нас физически нет возможности коммуницировать, кроме как посылать друг другу письма поддержки. У нас в основном были связи с Европой. Нам не сказали: «России в нашей парадигме больше не существует». Нет. Просто, условно, сложнее стало получить визу, уже много месяцев мы не можем переводить деньги за границу. С логистикой случилось страшное: даже если есть возможность перевезти работы за границу, сейчас это стоит настолько дорого, что галерее это невыгодно. Плюс у нас есть договоры, по которым мы отчитываемся, платим налоги и так далее. Каким образом это сейчас делать за рубежом? У нас нет прозрачных и нерискованных путей получать оплату за продажи.
Полина Аскери: В прошлом году мне отказали в визе в США без объяснения причин. Теперь я не могу попасть в Америку. И хотя многие американские коллекционеры просят приехать, привезти работы и совместно организовать какие-то выставки, это физически невозможно. Спрос на русское искусство остался и в США, и в Европе. Но добираться туда все сложнее. Выросли затраты на участие в международных ярмарках, сильно подорожали билеты и проживание. Финансово организовывать выездные выставки сейчас невыгодно. У нас есть определенная поддержка со стороны правительства, за что им отдельное спасибо. Сейчас мы обсуждаем с московским департаментом предпринимательства возможность участия в международных выставках нашей Ассоциации галерей, например, под названием Created in Moscow в Дубае или в Шанхае. Самостоятельно вывезти команду, взять стенд, привезти и растаможить искусство практически невозможно.
— Как сейчас ведется работа с иностранными художниками? Есть ли проблемы с расчетами? С провозом произведений искусства через границу?
Марианна Сардарова: У нас по-прежнему есть работы на комиссии. Это Кимико Йошида, Спенсер Туник, Корнели Толленс и Нобуеси Араки. Лично мы с ними спокойно общаемся, со всеми продлили контракт. Но каким образом мы будем расплачиваться в случае покупки их работ, пока не понимаем. Что касается вывоза работ за границу, юридически проблем не возникает, если речь идет о молодых авторах. Получаете разрешение у Минкультуры, чек, договор, сертификат — и все. Что касается более серьезных работ, не уверена, что сейчас на вывоз выдадут разрешение.
Полина Аскери: Я знаю, что у коллег многие художники отказались работать с Россией и организовывать совместные выставки. Но наши авторы — а это люди и из Америки, и из Испании, и из Франции — продолжают работать. Ни один художник не отказался от сотрудничества. Единственное, над чем мы сейчас думаем, — как решить проблему логистики, чтобы привезти новые произведения и организовать их выставки.
«Вряд ли 50 коллекционеров будут собирать индийское искусство»
— В разных сферах на протяжении последнего года так или иначе стоит вопрос открытия новых рынков, поиска новых партнеров в Азии, Африке, на Ближнем Востоке. Перспективны ли эти рынки для искусства? Видите ли вы потенциал переориентации на них?
Марианна Сардарова: В Индии и Китае, например, совершенно незнакомый нам, но уже давно сложившийся арт-рынок. Там есть очень дорогие художники, о которых мы ничего не знаем. Я не думаю, что наши коллекционеры повально готовы к таким инвестициям. То же самое можно сказать о Латинской Америке. Все-таки мы больше европейцы. Несмотря на интерес к художникам из разных стран, российские коллекционеры больше вкладываются в локальных художников. Вряд ли сейчас в России появятся 50 коллекционеров, которые будут собирать исключительно индийское искусство. Если говорить о культурном обмене, то, безусловно, большие международные выставки нам необходимы и привлекли бы широкую аудиторию.
Что касается выхода российских галерей на эти рынки, то перспективы также неоднозначны, но пробовать стоит. Мы задумываемся о том, чтобы привезти в галерею ряд китайских художников в рамках обмена. У нас большой опыт работы с японскими и корейскими авторами, почему бы не расширить географию. Уверена, что и публике в Китае, например, будет интересно познакомиться с нашими авторами.
Полина Аскери: Если мы посмотрим на структуру международного арт-рынка в процентном соотношении, по отчетам UBS и Art Basel, то 43% — это США, 20% — Китай, 17% — Англия. Дальше незначительные 7% — Франция, 2% — Германия, 2% — Швейцария, 1% — Испания, 8% — [приходятся] на весь оставшийся мир. То есть основные продавцы и покупатели искусства — это американцы и азиаты. Китайцам, безусловно, интересно российское искусство. Но в работе с ними есть свои особенности. Им нужно доказать, что ты не компания-однодневка, что твое искусство как минимум вечно. Когда мы в первый раз приехали в Китай, огромное количество людей заинтересовались нашими работами. Но продаж было катастрофически мало, мы не отбили даже затраты на организацию стенда. А вот во второй раз коммуникация была более продуктивной, нас начали узнавать. Азиаты любят бренды. Кроме того, у них странное восприятие современного искусства. Например, для них современное искусство — это Александр Дейнека, прошлый век. Что касается Индии, я там была всего дважды. И, честно говоря, не знаю, насколько эта страна вообще готова и открыта к подобного рода историям. Я не знаю ни одну сильную международную ярмарку искусства, которая проходит в Индии. Хотя первым коллекционером, который купил NTF за несколько миллионов долларов, был именно индиец.
«У нас два правила: без политики и порнографии»
— Ощущаете ли вы на себе на протяжении последнего года проявления каких-либо видов цензуры? Существуют ли гласные или негласные списки разрешенных или нежелательных художников, направлений искусства, тем и сюжетов?
Марианна Сардарова: Мы на себе цензуры не ощущаем. У нас с самого начала было два основных правила: без политики и порнографии. Да, многие считают, что без политики искусство неактуально, что это дыхание современности. Вот именно дыхание. Вы выдохнули, и через какое-то время эта тема становится эпизодом истории. Мы же стараемся показывать то, что актуально во все времена: жизнь, смерть, телесность и внутренний мир художника, скажем так — вечные темы.
Полина Аскери: Это не совсем про цензуру, но все же неприятный момент был. После начала спецоперации у нас уехал один из ведущих художников галереи, Глеб Скубачевский. После этого очень многие коллекционеры отказались покупать его работы по политическим мотивам. Аудитория, оставшаяся в России, очень внимательно подходит к выбору всего, что их окружает, в том числе произведений искусства. Им важно не только, как они выглядят, но и кто их написал, какое мировоззрение и какая позиция у художника. На самом деле такое отношение — очень в стиле современного искусства, где личность автора, его взгляд на жизнь и концепция его произведений представляют собой одно целое.
— Какие новые имена, направления, форматы были открыты в прошлом году? Какие крупные сделки вы реализовали?
Марианна Сардарова: Я бы назвала Диану Капизову. Мы организовывали ее выставку в рамках нашего гранта. Сейчас она довольно востребована.
На ярмарке Cosmoscow у нас снова были отличные продажи как уже заслуженных авторов — Сергея Борисова и Михаила Розанова, так и совсем молодых — Тоси Млинарич и Саши Раева из 01001011 Studio. На Blazar мы продали более 50 работ Кира Эсадова, что, безусловно, рекорд для галереи.
Полина Аскери: В последний год появилось много художников, которые стали очень популярными в ресторанной среде. Когда мы три года назад начинали взаимодействие с сетью «Кофемания» (галерея поставляет картины для оформления заведений ресторанов сети. — РБК), многие мои коллеги задавались вопросом, зачем мне это нужно. Однако во всем мире это исторически принятый формат развития, существующий, без преувеличения, столетиями. В России именно в прошлом году ресторанный бизнес активно стал поддерживать современных молодых художников. Они тоже сейчас борются с падением посещаемости, придумывают какие-то новые концепты. Поэтому подобный «культурный обмен» на руку и нам, и ресторанам. Получается красивая имиджевая история.
«Мы живем здесь и сейчас, как буддисты»
— В какую сторону будет развиваться ситуация в 2023 году? Какие основные векторы вы для себя определяете?
Марианна Сардарова: Сейчас на арт-рынке сложная ситуация в плане коммуникации. Нам сложно понять, кто и где находится. Многие художники уехали. Только у нас в галерее уехали три автора. Что касается коллекционеров, уехала, я бы сказала, большая часть. И мы не знаем, как надолго. Поэтому пока мы приняли для себя решение избегать долгосрочного планирования, сосредоточиться на внутреннем рынке и поиске новых клиентов. Никаких ожиданий. Мы живем здесь и сейчас, как буддисты.
Полина Аскери: Если говорить обо мне лично, я сейчас готовлю собственный курс лекций. Ведутся переговоры с несколькими вузами. Кроме того, в этом году мы откроем новую галерейную площадку на Патриарших прудах. В марте мы открываем выставку Павла Полянского в ММОМА (Московский музей современного искусства. — РБК). Сразу после этого я еду на выставку в Гонконге, где планируются переговоры с зарубежными галереями. А ближе к концу года у нас появятся новые художники: российские, американские и итальянские.
— В кого или во что вы бы посоветовали сейчас инвестировать?
Марианна Сардарова: Российскому коллекционеру я бы посоветовала инвестировать в российских художников. В частности, в художников уличной волны. Это целая группа молодых авторов, которая нашими стараниями уже нашла своих любителей и коллекционеров, попала в музейные собрания и становится только популярнее.
Полина Аскери: Нужно инвестировать в тех художников, которые только начинают набирать обороты, а не только скупать голубые фишки. Лучше выбирать художников, чьи персональные выставки проходят в музеях, чьи работы уже есть у зарубежных коллекционеров. Лично я нашим клиентам всегда советую инвестировать в работы всемирно известного южнокорейского художника Кван Йонг Чана, чьи работы были показаны на Венецианской биеннале в 2022-м и только за прошлый год выросли в цене на 40%.
В разных районах Москвы и области
Квартиры в столице с выгодой до ₽4,5 млн
Выгодные предложения для семей с детьми
Видовые квартиры в высотных башнях
Варианты с мебелью и встроенной техникой
