«Любовь и терпение». Основательница фонда «Сила слова» — о дислексии
. РБК Life поговорил с Анной Савиной о проблемах детей с трудностями
Анна Савина
Дислексия — специфическое расстройство способности к обучению, для которого характерны сложности с быстрым распознаванием слов при чтении, а также с письмом под диктовку.
Согласно данным Европейской ассоциации дислексии, она встречается у 9–12% населения планеты вне зависимости от языка, культуры, уровня жизни и иных факторов. При этом в нашей стране почти две трети населения (61%) даже не знают о существовании проблемы абсолютно ничего, а еще 22% слышали термин, но не могут объяснить его смысл. Те же, кто знает о дислексии, поскольку лично столкнулись с ней в своей семье, зачастую стесняются говорить об этом, так как в нашем обществе не очень принято обсуждать подобные проблемы.
О том, с какими сложностями сталкиваются дети с дислексией, к каким последствиям она приводит и почему об этом расстройстве важно знать каждому, РБК Life поговорил с основательницей и президентом фонда содействия людям с дислексией «Сила слова» Анной Савиной.
— Анна, что вас сподвигло на создание фонда?
— На то было две причины. Моя многолетняя сфера деятельности — стратегическая коммуникация. Построение связей между людьми, процессами, интересами. Говорить и быть услышанным, внимательность к деталям, оценка точек входа и выхода, безусловная оценка прибыли — важная составляющая нашего бизнеса. Поскольку мы с нашей командой понимаем, как делать так, чтобы процессы работали, то с недавних пор стали смотреть на иные области полезного применения своих знаний, навыков и связей. В том числе задумались о системной благотворительности. Это важнейшая база для развития возможностей подобного фонда, как и любого другого процесса, будь то бизнес, волонтерство или благотворительность.
Вторая, но не менее важная причина — личная. Многие создатели фондов приходят к подобным решениям в своей жизни через собственную боль. И я в этом смысле — не исключение. Я мама четверых детей, и одна из моих дочерей — с дислексией. Но чтобы узнать, что это такое и как с этим справляться, нам вместе с ней пришлось пройти долгий и непростой путь.
— Когда вы столкнулись с этим?
— Как и многие, мы столкнулись с этим явлением только после прихода в первый класс общеобразовательной школы. Когда учителя мне сказали, что мой ребенок практически во всех заданиях и тестах показал худшие результаты среди всех детей в классе, у меня был шок. А после — чувство полного непонимания происходящего. Ведь все мы ждем от своих детей лучших проявлений. Особенно когда много вкладываем в их развитие: в кружки, «подготовишки», логопедов и многое другое.
Впрочем, дальше начался более сложный этап, поскольку, как и любой родитель, я занялась этой проблемой. Тогда мы еще не знали о дислексии, поэтому врачи, психологи, педагоги или многие другие специалисты, с которыми мы консультировались, строили разные предположения. Кто-то говорил, что у вас низкая успеваемость из-за невнимательности, кто-то указывал на лень, а кто-то и вовсе, не вникая в проблему, пытался сразу прописать ноотропы. При том что мы живем в очень информированной среде, никто не говорил о дислексии.
Одна из основных задач фонда — повышение информированности общества в регионах
Только методом штудирования информации и консультаций мы спустя какое-то время узнали о дислексии. Тогда я поняла, насколько плохо наше общество осведомлено об этой проблеме. Собственно, тогда и возникала идея создания фонда. И так системный подход к бизнесу позволил говорить о системной благотворительности именно в отношении людей с дислексией.
— Очень многие люди, в особенности молодые родители, даже не догадываются о наличии такого расстройства, как дислексия, хотя информации об этом уже достаточно и в медиа, и в интернете. Объясните, пожалуйста, почему об этом важно знать каждому?
— Домашнее насилие, компульсивное переедание, депрессии, амбивалентные состояния, буллинг — эти слова давно вошли в лексикон не только медиков и социальных работников, но и многих из нас. Но в этих явлениях мы видим лишь вершину конфликта и не всегда понимаем, что может лежать в основе. Как я уже сказала, несмотря на обилие информации вокруг, наше общество очень плохо осведомлено о дислексии. Причем если Москва и Петербург еще каким-то образом уделяют внимание этой теме, то в регионах все обстоит значительно хуже.
Существует и другой нюанс, который лишь усугубляет проблему. Так уж сложилось, что у семей в регионах очень велик авторитет отца, который всегда выступает с позиции силы. Если ребенок в такой семье постоянно приносит из школы двойки, то его дислексия, о которой, как правило, никто не знает, становится одним из триггеров домашнего насилия. Причем в сторону как ребенка, так и матери, которая по общепринятому стереотипу «недостаточно занимается детьми».
Зачастую школа также перекладывает ответственность за неуспеваемость на «проблемы в семье». А главной жертвой всех этих перипетий становится ребенок. Причем не в фигуральном смысле, а в фактическом. Он становится жертвой буллинга среди сверстников, жертвой насилия в школе и семье. Также ребенок подвержен постоянному внутреннему конфликту, терзаниям. Неуспеваемость в школе приводит к асоциальному поведению и агрессии.
Поэтому одна из основных задач нашего фонда с привлечением специалистов Министерства здравоохранения и Министерства образования — повышение информированности общества в регионах. И самое главное, мы понимаем, при помощи каких рычагов все реализовать, чтобы по этой проблематике сразу же взаимодействовать и с родителями, и с педагогами в школах, и с самими детьми.
Выявленные случаи дислексии составляют порядка 5–6% от общего числа учеников
— А насколько распространена дислексия и эффективны ли современные методы лечения?
— Если мы говорим о количестве дислексиков, то выявленные случаи составляют порядка 5–6% от общего числа учеников, а фактически их оказывается еще больше. Поэтому ни в коем случае нельзя закрывать глаза на эту проблему. Ведь около 1,2 млн детей ежегодно приходят в школу. Представляете, какое количество из них вырастают с комплексами, а порой и с поломанной психикой?
Что касается лечения, то официально у медицинского сообщества есть такой диагноз в классификаторе заболеваний. Однако дислексия скорее не болезнь, а нарушение или, лучше сказать, расстройство. Как такового быстрого и эффективного лечения волшебной таблеткой у нее нет. Корректировка дислексии — это постоянный, планомерный и трудоемкий рабочий процесс, в котором постоянно участвуют родители, педагоги, нейропсихологи и сам ученик.
— Каким образом можно определить дислексию и в каком случае необходимо обращаться к специалисту?
— В свободном доступе достаточно много информации о том, какие сложности у ребенка могут указывать на дислексию. Но в большинстве случаев родители даже не начинают ее искать, потому что у них в голове даже не возникает взаимосвязи этих симптомов с расстройством. Если учитель говорит, что ребенок двоечник и в следующий класс он не проходит, то лишь за редким исключением родители начинают искать истинную причину. В основном же они обращаются к репетиторам, которые тоже не догадываются о проблеме.
Я бы хотела обратить внимание и на другой нюанс. К сожалению, многие родители, которые знают о дислексии и подозревают ее наличие у ребенка, стесняются обсуждать это даже с педагогами в школе. Они опасаются, что ребенку могут поставить странный психиатрический диагноз. Важно, чтобы каждый понимал: дислексию можно корректировать. Но если ребенок подвержен постоянному стрессу из-за неудач, то все занятия теряют смысл. К специалистам лучше обращаться даже при малейших подозрениях. Чем раньше ее выявят, тем быстрее можно заняться корректировкой и облегчить жизнь собственному ребенку.
— Куда в этом случае нужно обращаться, к какому специалисту?
— Есть три пути, по которому идут родители. Глупо отрицать реальность, поэтому, конечно же, первично все обращаются к интернету. Однако дальше очень многие начинают заниматься самостоятельной диагностикой и — что еще хуже — пытаются сами работать с этой проблемой. Увы, к такому пагубному решению до сих пор прибегают многие родители. Независимо от образования они начинают сами придумывать какие-то схемы работы с проблемой и пытаются своими силами наставить ребенка якобы на путь истинный. Увы, это ни к чему не приводит, а зачастую еще сильнее травмирует детей.
Второй путь — это обратиться в государственные диагностические центры, в которых все, в общем-то, хорошо, кроме одного нюанса. Многие родители боятся туда обращаться, поскольку опасаются заключения государственного психиатра. У большинства до сих пор есть страх и полное непонимание того, чем для дальнейшей судьбы ребенка может обернуться тот или иной диагноз, поставленный государственным психиатром.
И третий путь — это обратиться в частные центры нейропсихологии или коррекции дислексии. Но он тоже не самый простой, так как стоимость консультаций таких специалистов достаточно высокая. Да и корректировка дислексии — работа не на пару месяцев, а на годы. Поэтому по итогу такая терапия становится сумасшедшей статьей расходов для семейного бюджета, которую многие люди, особенно в регионах, не могут себе позволить.
Именно по этой причине один из ключевых аспектов работы нашего фонда — это создание новых рабочих мест в поликлиниках и школах для нейропсихологов и дефектологов, в первую очередь в субъектах Федерации. Для этого мы привлекаем градообразующие и крупные предприятия в регионах. Они заинтересованы в воспитании здорового молодого поколения, которое в дальнейшем будет трудиться на их предприятиях. При этом для таких предприятий не так затратно помогать школам и поликлиникам с финансированием новых ставок для дефектологов и нейропсихологов.
— В России также существует Ассоциация родителей детей с дислексией. Сотрудничает ли фонд с этой организацией или другими подобными структурами?
— Меня невероятно восхищает деятельность Марии Пиотровской. Именно ее колоссальная работа и работа их ассоциации дает нам возможность говорить о дислексии не с азов, а как об уже открытом явлении. Сейчас наш фонд не сотрудничает с ассоциацией, однако в дальнейшем мы были бы рады поработать над реализацией каких-то совместных проектов. Что касается других организаций и фондов, то их, к сожалению, не очень много. И я бы даже сказала, что практически нет. Но совершенно неважно, кто будет говорить о проблеме дислексии в нашем обществе и привлекать к ней внимание — будь то наш фонд «Сила слова», или та же Ассоциация родителей детей с дислексией, или еще какая-то организация. Гораздо важнее, чтобы она звучала и не замалчивалась. Потому что уровень информированности сейчас катастрофически низкий.
Еще одна проблема — это острый дефицит кадров в государственных учреждениях
— Кроме низкого уровня информированности населения какие еще проблемы, связанные с дислексией, есть в нашей стране?
— Как мне кажется, на текущий момент одна из главных проблем заключается в неслаженности организаций, которые занимаются дислексией. И наш фонд, и ассоциация Пиотровской проводят большую разъяснительную работу о дислексии с педагогами. И это нонсенс, что у нас каждый год выпускается огромное количество педагогов из вузов, у которых в образовательных программах нет занятий о дислексии.
Если мы на уровне стандартов педагогических университетов скорректируем программу, посвятив несколько занятий у молодых педагогов дислексии, то ситуация с информированностью может в корне измениться. То же самое касается и программ педиатрических кафедр.
— Но ведь это не единственный нюанс?
— Да, другая проблема заключается в полном отсутствии социальной рекламы, которая могла бы говорить о дислексии. Через нее освещается многое — от национальных проектов и безопасности дорожного движения до борьбы с ВИЧ и обязательной диспансеризации. Но, к сожалению, социальную рекламу не посвящают ментальному здоровью. Хотя это должно быть таким же национальным приоритетом, как физическое здоровье населения.
И еще одна проблема — это острый дефицит кадров в государственных учреждениях. Опытные и высокопрофессиональные нейропсихологи и дефектологи со временем уходят в частные клиники, где зарабатывают совсем другие деньги. Но, как я уже говорила ранее, большинство семей в нашей стране не могут себе позволить корректировать дислексию ребенка в подобных центрах. Поэтому, конечно же, в государственных учреждениях должна быть конкурентоспособная заработная плата для таких специалистов.
— Что важно учесть родителям детей, у которых уже выявлена дислексия?
— Могу ответить на этот вопрос не только как основательница фонда «Сила слова», но и как мама ребенка с дислексией. Самый главный совет: проявите терпение и любовь. Потому что проблему нельзя решить за час, за день или за неделю. Корректировка дислексии — это ежедневный и кропотливый труд. В первую очередь для родителя.
А еще зачастую мы успеваем учить детей, воспитывать их и даже давать непрошеные советы, но, к сожалению, не всегда успеваем их любить. Примите своего ребенка и любите его. Это очень важно для детей с дислексией, поскольку они живут в мире, который тяжело их принимает. Очень важно проявлять к ним заботу, внимание и любовь. Вы для ребенка целый мир! Цените, берегите и любите!
