По Цельсию или по Фаренгейту? Артур Саркисян — о пользе винных рейтингов
Представьте бытовую ситуацию. Вы приехали в незнакомое место и утром надо решить: в чем выйти на улицу, какая погода? Смотрим градусник в смартфоне: +32. Отличная погода, идем налегке… а там гололед, изморозь и вообще как-то грустно всё. Термометр сломался? Нет. Просто вы привыкли к шкале Цельсия, а тут вам показали +32 по Фаренгейту, а в привычной системе координат — около нуля. Примерно так же выглядит ситуация с рейтингами вина. Выбирая бутылку вина, особенно дорогого, мы часто стараемся найти для себя ориентиры, рейтинги, баллы. Главное, чтобы шкала оценки не подвела. О многообразии рейтингов и их необходимости — эксперт и партнер «РБК Вино» Артур Саркисян
Важный момент авторских гидов: критик всегда дегустирует в открытую
Субъективно профессионально
Всю свою профессиональную жизнь в вине я работаю с рейтингами. Для винного сообщества России в 2000-х главной звездой на небосклоне был Роберт Паркер с его 100-балльной системой оценки (из которой, по правде говоря, рабочая часть — это верхние 20 баллов). Высокая оценка Паркера могла серьезно повлиять на судьбу винодельни, уровень цен на вино. Его боготворили в Бордо и терпеть не могли в Бургундии (за невысокие оценки). Вы могли не любить «паркеровский» стиль вин или пить только его 100-балльники, но все понимали, о чем идет речь. Никто не говорил, что старина Роб — это истина в последней инстанции. Он всегда был абсолютно субъективен, но его мнение авторитетно и профессионально.
Если рейтинг авторский — Паркера, Пенина, Мидоуса, вы всегда знаете, на чей вкус ориентироваться. Такая оценка исключительно субъективная, но профессиональная, иначе, она остается достоянием аудитории небольшого винного блога. Тираж книг и количество посетителей на их презентации — это оценка, которую аудитория ставит критику.
Критиков много критикуют, но они влияют на рынок, популяризацию самого вина. Бургундцы, хоть и не любили Паркера, некоторые выводы для себя сделали. Шампань, которая анафеме придала Оза Кларка за жесткую критику, и сама поменялась — кроме больших брендов, дорогу получили хозяйства-рекольтанты, которые работали не просто с брендом, а руками на виноградниках. В спорах рождаются истины и в этом роль больших имен в винной критике.
С российскими винами я работаю 12 лет. Каждый раз, помня о читателе, который купит мой гид, ставя балл вину. Это большая личная ответственность. Нужно очень хорошо знать предмет, чтобы отвечать за его оценку перед десятками тысяч людей, поэтому дегустаций всегда две, а лучших вин и больше и каждые 90 баллов — это очень увесистое решение. Оно связано не только с оценкой вина «в моменте», но и с оценкой его инвестиционного потенциала. Чтобы написать в книге «вино будет развиваться в бутылке 5–7 лет», нужно иногда неделю потратить на изучение образца. И никаких финансовых отношений с производителями, обязательства только перед аудиторией.
Еще один важный момент авторских гидов: критик всегда дегустирует в открытую. Я готов в любой момент и в любое время к «слепой дегустации» и в этой парадигме часто работаю, но все вина для книги я пробую, глядя на этикетку, знаю производителя, винтаж и все остальное. Это абсолютно логично для субъективной оценки, когда главное мерило качества проведения дегустации — репутация автора. Я вам могу открыть один важный секрет такой работы. И лучшие друзья, самые близкие мне по духу люди могут получить оценку ниже, чем те, с кем бывают неприятные разговоры. Истина всегда в вине. И, кстати, ни одному из вин, к которым я лично имел отношения за последнее десятилетие работы, я не поставил оценки. Это тоже часть профессионального кредо.
Кроме собственного винного рейтинга за последние 10 лет мне довелось принять участие в создании и модерации еще доброго десятка, поэтому я могу вполне компетентно судить и о других подходах к оценке. Главный критерий для меня — это польза, результат, который рейтинг дает виноделу и покупателю вина.
Не личный выбор
Рейтинги бывают объективными. Например, если государство за свои деньги проводит исследование. Пишется регламент, закупщики идут по магазинам, выбирая вино с полки, как обычные покупатели. Пишется еще один регламент и по нему собирается и работает комиссия, члены которой проходят специальную процедуру отбора и контроля объективности, в процессе дегустационной оценки. С протоколом исследования можно идти в суд, он признан государством на том же уровне, что и протокол содержания в вине сахара или спирта, которое выдает прибор. В комиссии мнение эксперта обезличено. Не меньше 12 человек оценивают образец, результат обрабатывается программой, выводится среднее медианное значение. Даже само исследование проводится в лаборатории, где каждое утро измеряется влажность, освещенность и прочее. Нет эксперта, есть почти машинный результат (достаточно строгий). Не соответствует вино базовому качеств — производитель получает претензионное письмо и думает над тем, где у него что-то пошло не так. Или оспаривает результат, который в итоге публикуется. Полезны такие оценки? Я считаю, что да. Они держат в тонусе производителей массового продукта, до которого классическая винная критика не добирается, дает ориентиры крупным сетям — что поставить на полку.
Первый шанс
Выставка в южном регионе. У нее есть винный конкурс, достаточно строгий. По весне из всех соседних винодельческих местностей съезжаются виноделы, привозят вина, в том числе нового урожая. Участвуют фермеры, которые до полок супермаркетов никогда не доберутся. Оценивает профессиональное жюри, электронная система оценки, хотя требования не такие жесткие, как у государственного рейтинга, потому что не все вино с полки. Молодые виноделы получают свою первую бронзовую или серебряную медаль, но ценят ее всю жизнь, потому что конкурс строгий и каждая награда — «на вес золота». Медаль придает им уверенности в себе, становится стимулом продолжать развитие в профессии. Через 10 лет мы вместе открываем это «серебряное» вино, а оно еще очень хорошо смотрится и виноделы уважаемы на рынке, их вина в дефиците. Значит, правильная оценка была. Полезен такой рейтинг? Безусловно. Многим новичкам, которые до рынка-то не добрались, дает «путевку в жизнь».
Кубок кубков
Еще один вариант, когда рейтинг создают сами виноделы. Профессиональная ассоциация собирает российские вина, получившие высокие оценки на всех конкурсах и выставках в течение года, чтобы перепробовать их в ситуации закрытого состязания, выбрать лучшего из лучших, а заодно понять — что и как «насудили» другие критики и комиссии. По итогам такой комиссии серьезные виноделы — не новички, оценивают свою работу на фоне других таких же маститых коллег. Есть о чем поговорить, какие выводы сделать, чтобы не «забронзоветь». И это тоже очень полезно.
Аттракцион неслыханной щедрости
Мне много раз говорили, что я «жаден» на оценки и я уже писал в своих колонках, что если у вина оценка выше 90 — это значит, что вино, которое я попробовал лучше, чем 90% всего, что я пробовал раньше. Исходя из этого подхода, мое впечатление от некоторых оценок вин, которые все щедрее в молодых рейтингах, очень странное. Мы проводили сравнения оценки нескольких рейтингов одним и тем же винам. Всегда есть какой-то разброс в 2–3 балла, дело статистики, но когда средняя оценка 5 разных комиссий у вина 88, а у шестой комиссии — 95, есть повод для размышлений. Кажется, что шкала сбита, хотя в дегустационном опыте большинства коллег у меня никаких сомнений нет.
Безусловно, любому производителю нравятся высокие оценки, и он готов платить за них. Не напрямую, конечно, в виде взятки, но оплачивая официальные взносы на участие в коммерческих конкурсах. «Жадным» рейтингам нелегко, с ними ругаются, в них не хотят участвовать. Даже письма пишут грозные: запрещаю вам оценивать мое вино! Вы нас демотивируете низкой оценкой! Как будто можно запретить за собственные деньги поделиться своим мнением о вине. У «щедрых» рейтингов все прекрасно. Их любят, с их оценками «по Фаренгейту» носятся виноделы и ценители вина, иногда выскакивая в майке и шортиках под холодный дождь.
Что я имею в виду? Высокая оценка, которая поставлена «хайпа ради» дезориентирует винодела. Особенно если это молодой проект, которому еще работать и работать над стилем и стабильностью. Вино через 5 минут «разваливается» в бокале и в бутылке двух лет не проживет, но это не повод для расстройства винодела — заветное «золото» и высокое место в рейтинге уже есть. Винодел горд, цена на вино высока. Гость в ресторане пробует «высокорейтинговое» вино и расстраивается, потому что привык ориентироваться «по Цельсию» и не готов без штанов на мороз за собственные деньги.
Мы все работаем для того, чтобы у российского вина развивался имидж, он пока еще очень хрупок и такие «хайповые» истории вокруг очень средних вин имидж не улучшают, давая лишний раз повод говорить о переоцененности отечественного виноделия. В конечном итоге, что получает винодел, когда множество людей, привлеченные высокой оценкой, дают ему негативную обратную связь попробовав вино? Куда девается мотивация, а иногда и сам проект в дальнейшем?
Я верю в российское виноделие и в потенциал наших виноделов создавать вина абсолютно мирового уровня, больше 10 лет наблюдаю, как крепнут профессиональные навыки людей, растут виноградники, шлифуется стилистика. Это происходит в ситуации жесткой конкуренции с импортным вином и отчасти друг с другом, но всегда сильней тот, кто работает вдолгую.
Рейтинги — часть развития российского виноделия. Об их результатах говорят, они приносят очевидную пользу тем, кто верно воспринимает шкалу оценки. Есть те, кто 100-балльной шкале оценки предпочитает 20-балльную, те, кому понятней «четверки» и «пятерки» за вино, — как в нашей школе. Это прекрасно, когда у человека есть выбор — на что ему ориентироваться. Из рейтингов жизнь тоже составляет свой рейтинг. Со временем.
И это также прекрасно.
